Подожду возмущённую тварь здесь, расхаживая по комнате, наполненной подступающей ночной темнотой. Надина появляется спустя час. Она шуршит тканью платья, направляясь ко мне. Не сводит горящего взгляда, раздвигая губы в призывной улыбке. Улыбаюсь ей в ответ садясь в глубокое кресло, и хлопаю ладонью по колену.
— Я с-с-с-скучала, — томно выдыхает она, останавливаясь возле меня. Собирается присесть на колени? А не много ли ты хочешь?
Я останавливаю её движение, указываю пальцем на пол. Надина кокетливо перебрасывает волосы через плечо, думая, что я предлагаю ей отсосать, и послушно опускается на пол. Короткие пальцы с длинными острыми ногтями гладят мои колени, взбираясь выше по бёдрам. Я накрываю её голову ладонью и резко прижимаю к колену. Она дёргается, но не пытается вырваться, лишь вздрогнула. Но в следующее мгновение заверещала. Я воткнул ей под кожу шеи лезвие ножа для нарезки фруктов. Тот самый, которым меньше минуты назад счищал кожуру с яблока.
Надина бьётся, но вырваться невозможно. Слишком крепко я её держу. И слишком медленно проворачиваю лезвие под кожей, цепляя миниатюрный чип. Я могу сделать это мгновенно, но тогда эта тварь не испытала бы и десятой доли тех мучений, что заставляют её судорожно дёргаться сейчас. Наверняка, она вживляла чип у одного из мастаков, которые сначала обкалывают кожу анестезирующей сывороткой, и извлекают чип потом точно так же.
Чип — недешёвое удовольствие. Но богатая тварь вроде Надины может себе позволить ставить его на период линьки. Мне насрать на то, зачем Надине понадобилось корчить из себя гуманоида, скрывая под иллюзией расовые признаки серпентов. Но не плевать на то, что она цедила свой яд в сторону Кейт. Словесный.
И в случае с Кейт — бесполезный, потому что дагоррианка может припечатать словами так, что звенит в голове.
Ещё немного, провернуть лезвие и вонзить глубже… Надина уже устала визжать и сейчас скулит, пачкая слюнями мои дорогие брюки. Не плачет. Серпенты не умеют плакать. Наконец, миниатюрный чип извлечён. Я отпихиваю Надину носком ботинка. Она касается рукой шеи, залитой кровью.
— Больно-о-о-о-о…
— Будет ещё больнее, если ты не перестанешь совать свой нос и длинный язык, куда не следует.
Я сжимаю чип. Он хрустит между пальцами. Надина без чипа выглядит не самым привлекательным образом. Кожа оливкового цвета сейчас кажется серой, безжизненной. Кое-где уже старая кожа начинает отслаиваться. Самое позднее через несколько часов она полностью сбросит старую кожу и натрёт своё тело до блеска, снимая миниатюрные оставшиеся лохмотья.
