— Никаких следов лагеря, сэр. — Лейтенант Кувин трусцой вернулся из леса, который начинался за поляной. Было забавно видеть, как смертельно бледный умбаранец порозовел от усилий. — Несколько сломанных веток на уровне колена и примятая трава, где солдаты вели огонь лежа, но, честно говоря, я не знаю, с отрядом какой численности мы имеем дело.
— Вам особо нечего сказать, не так ли, лейтенант? — спросил Хокан.
— Сэр, я посмотрю еще раз. — Кувин снова побледнел, даже по умбаранским меркам.
— Сэр! Сэр! — Младший лейтенант Хурати прямо горел энтузиазмом, явно мечтая о таком же звании, как у Кувина. Он рысью подбежал к командиру. Хокан только одобрял подобное усердие. — Я нашел нечто весьма необыкновенное.
— Рад, что хоть кто-то из вас что-то нашел. Что именно?
— Груду частей дроида, сэр.
— И что же в ней необыкновенного?
— Сэр, она немного в стороне отсюда, и детали как бы сложены в композицию, сэр.
Хокан шагнул к спидеру:
— Показывай.
Деревья явно срубили несколько дней назад, потому что пни уже поросли грибом клол, похожим на бледно-розовую сеть. На одном широком пеньке — самом плоском, выглядевшем почти как алтарь, — были сложены останки дроида.
Обломок туловища лежал на спине. Руки были аккуратно размещены по одну сторону от живота, ноги — по другую. Часть лицевой пластины была повернута вверх, как будто смотрела в небо.
— В таком же виде нашли и дроида-пилота, сэр. — Хурати был молодец. Он явно изучил составленный наемниками рапорт, пускай и ужасающе скупой. — Мне кажется, это знак.
Кто-то не поленился оттащить мертвого дроида на такое расстояние от места сражения. На земле возле пенька не было никаких борозд, то есть его не волокли. Нести на себе было бы довольно тяжело; возможно, у них даже был транспорт, хотя Хокан не видел и признаков того, что здесь проходила репульсорная машина. Мандалорец окинул взглядом ритуальную композицию из частей дроида, думая о том, кто мог оставить сепаратистам послание и что оно могло означать.
— Это трофей, — сказал Хокан. — Они нас дразнят. Демонстрируют, как легко могут с нами расправиться.
Эта мысль разозлила его. Хокан был мандалорцем. И не привык, чтобы его считали легким противником.
— Комендантский час, Хурати. Объяви полный запрет на использование автотранспорта до последующего извещения. Любая машина с мотором, которая движется, — либо наша, либо вражеская. А весь местный транспорт мы можем отслеживать. — Он помолчал. — Ты ведь позаботился о том, чтобы у каждой машины был ответчик?
