.
На мой взгляд, требование это конформистское и грубо уравнительное, поскольку человека приравнивают к животным, настаивая на «естественной» жизни, под которой подразумевают в первую очередь удовлетворение сексуальных влечений.
Однако можно встретить людей, не испытывающих интереса к сексуальности и при этом вовсе не страдающих от «серьезного невроза». Так, существует много супружеских пар, которые не слишком интересуются сексом, и подобные браки совсем не обязательно бессмысленны. Вместе с тем символически значимая сексуальность может быть полностью реализована только в браке, цель которого, однако, не сексуальное удовлетворение, а счастье, поиск индивидуации, обретение своей личности. Это может происходить и вне рамок сексуальности.
Таким образом, мы подходим к центральной проблеме брака, проблеме счастья и индивидуации. Психологи юнгианского направления часто страдают болтливостью и, вместо того чтобы стремиться к индивидуации, добиваться всеосуществления, пытаться полностью реализовать себя, ведут нескончаемые разговоры. Итог долгого пути индивидуации – человек цельный. Например, мандала, символизирующая индивидуацию, представляет собой круг, заключающий в себе различные геометрические фигуры, объединяет противоположности, не упуская ни одной.
Слово «счастье» безусловно не включает значение «всеосуществление» (нем. «die Ganzwerdung»), смысл которого далеко не всегда вполне ясен. Речь идет о поисках Спасения, при которых приходится постоянно приносить жертвы. Быть может, это прозвучит несколько парадоксально, но всеосуществление – удел жертвы, способной на отречение, а именно на отречение от своих личных интересов или даже от самого драгоценного – от своей личности.
В мифологии и ритуалах образу жертвы отводится весьма серьезная роль; с одной стороны, она восхваляется, а с другой – оказывается камнем преткновения и вызывает досаду. Здесь уместно вспомнить странную историю Авраама и Исаака. Бог потребовал от Авраама, чтобы он принес в жертву своего сына Исаака. В последний момент Бог изменил свое решение, но не стоит обольщаться этой концовкой, ведь мифы имеют обыкновение утешать, подобно сказкам. Поэтому то обстоятельство, принял Бог жертву Авраама или нет – к делу не относится. Он потребовал ее, а значит, мог и был готов ее принять. В этой истории речь идет скорее не об испытании, которое уготовил Бог Аврааму, желая проверить, готов ли он пожертвовать ради Господа своим сыном, самым дорогим, что у него есть, а о самом требовании, о самом жертвоприношении, которое Богу необходимо.
