Экипаж направился по Принсес-стрит к площади Сохо. На улице моросило, маленькие капельки дождя усеивали оконное стекло и заставляли пешеходов опускать головы. Томас смотрел на них – на дам в красивых уборах и джентльменов в цилиндрах – и думал: каким же удивительным кажется этот мир Хантли и его сестрам. Хоть они и родились в семье аристократов, но слишком рано лишились обоих родителей. Интересно, что они помнят из своего детства?
Ковентри попытался представить на секунду, каково это – потерять все, пережить невзгоды и лишения и потом неожиданно оказаться в обществе, которое готово с радостью отторгнуть тебя при первой же удобной возможности. Он покачал головой, не в силах даже вообразить, как Хантли и его сестрам удается выдерживать это устойчивое неприятие. Быть может…
Расправив плечи, герцог стал смотреть на спешащих по улице пешеходов. Одна из дам разительно выделялась из толпы. Даже посудомойка не рискнула бы надеть такое платье, но что-то в ее походке показалось Томасу… очень знакомым. Когда его экипаж промчал мимо, герцог обернулся, чтобы разглядеть ее лицо. Оно было отчасти скрыто самой уродливой шляпкой, которую ему доводилось видеть. Томасу удалось рассмотреть только нижнюю часть лица, и то в профиль. Но и этого оказалось достаточно. У Ковентри не было сомнений в том, что эта женщина на улице – леди Амелия, и куда она спешила, одному Богу было известно. Приступ злости из-за ее обмана тут же сменился любопытством и тревогой, когда герцог заметил, как сильно она торопится.
Что, черт побери, она задумала? Экипаж промчался дальше, и Томас потерял девушку из виду. Через мгновение он уже стучал по крыше, приказывая вознице затормозить. Как только экипаж замедлил скорость, Томас тут же выпрыгнул из него с другой стороны, чтобы леди Амелия его не заметила.
– Жди здесь, – велел он вознице и незаметно направился назад, пока вновь не увидел Амелию.
Не успел герцог выглянуть из-за экипажа, как девушка прошла мимо него. Томас перешел на другую сторону улицы и незаметно последовал за ней.
Ему очень хотелось ее окликнуть. Он испытал бы дикое наслаждение от ее испуга и спросил бы, что, черт побери, она замыслила. Проклятье! Эта девчонка даже сопровождающего с собой не взяла! Если с ней что-нибудь случится, виноват будет он! Хантли убьет его голыми руками и будет прав.
Господи, он сам ей шею свернет, когда догонит, но лишь после того, как узнает, что за безрассудство заставило ее симулировать недомогание, чтобы получить возможность разгуливать по городу в таком неряшливом наряде. Одно не вызывало сомнений – он узнает гораздо больше, если незаметно последует за ней. Поэтому Ковентри предпочел держаться на расстоянии, пока они направлялись к Хай-стрит.
