Приехала доктор Патель. Администратор стояла у порога, пока она проводила осмотр. По ее заключению, после утренней пробежки Феликс перенес сердечный приступ или нечто схожее. Доктор ушла, а администратор сфотографировала тело и комнату: прикроватный столик, девственно чистую ванную, распахнутую дверь в душ, вид из окна и, наконец, нетронутый поднос с чаем и кофе. «Это странно, я знаю, – сказала она, – но мне показалось, будет правильно как-нибудь это задокументировать». Наверное, женщина думала, ее фотографии могут пригодиться позже и на них можно будет заметить какие-нибудь странные детали. Однако, кроме администратора, никто об этом не подумал. Стали известны результаты вскрытия, и они совпали с заключением Патель – смерть Феликса была связана с сердечным заболеванием.
Вот так всё просто, он потерял сознание – и вот мужчины не стало. Некоторое время казалось, он просто исчез. Мир захлестнул Феликса, как прилив.
Потом были похороны. В тот день я уехала из Лондона в милую деревню в Беркшире, где церковь в нормандском стиле стояла в окружении надгробий и медных листьев, летящих по ветру. Когда увидела их, то подумала, что Феликс, рожденный и воспитанный в Америке, отправляется в последний путь очень по-английски, пусть даже люди, прибывавшие на похороны небольшими мрачными группами, происходили из самых разных уголков нашей планеты. Солидные мужчины в костюмах по фигуре, хрупкие элегантные женщины на каблуках. Я наблюдала за ними на расстоянии – со сломанной скамейки напротив кладбища, где пыталась успокоиться. Наконец, я проскользнула в церковь и встала сзади, у выхода.
Моя сестра, Тильда, была героиней дня. Она медленно шла к алтарю – печальная невеста. Я изо всех сил пыталась понять ее мысли в тот момент и вызвала у себя великое множество разных эмоций, от глубокого горя и чувства утраты до пьянящей свободы и облегчения. Всё было не то. Тильда, как всегда, оставалась для меня загадкой, и я опустилась до того, что просто рассматривала ее дорогую одежду. Черное шелковое платье, строгий жакет ценой в тысячу фунтов, а то и больше – в этом нет сомнения. Я смотрела, как она занимает место на передней пустой скамье. Справа, перед самым алтарем, стоял гроб, где лежал Феликс, утопающий в белых лилиях, а слева, на деревянной подставке – огромное фото с его улыбающимся лицом. Через несколько минут мать и отец Феликса сели рядом с Тильдой, потом к ним присоединился его брат, Лукас. Он едва заметно кивнул моей сестре, которая сидела без малейшего движения, уставившись в пол.
