– Беата, я не вправе требовать от тебя остаться. Но подумай о том, что решения в своей жизни должна принимать только ты. Я понимаю, что тебе хочется поддержать сестру. Но её забота о тебе – не твоя вина. Ты имеешь право отдохнуть. А твоей сестре всё равно нужен покой. От того, что ты станешь её сиделкой, легче никому не будет.
Он отстранился, взял меня за руку и поцеловал. Направился к двери и, не говоря ни слова, вышел. Я добрела до кровати, раздвинула вещи и легла, подтянув колени. Душа рвалась на части. Умом я понимала, что Дамир в чем-то прав. Гвен вернется домой, почувствует себя лучше, и мне не надо будет находиться рядом с ней каждый день. Но маленький и очень настойчивый червячок сомнений грыз изнутри.
Не найдя в себе силы продолжить собирать вещи, я проворочалась до утра, с трудом заснув. Поднялась с первыми лучами солнца, точно зная, какое нелегкое, но всё же важное для себя решение я приняла.
***
На сборы ушло мало времени, больше всего потребовалось для наставления самой себя. Я точно знала, что сейчас я поступаю пусть неблагодарно, но всё же верно. Отбросив прочь сомнения, оправила персиковый сарафан и вышла из домика.
Погода сменилась, небо заволокло серыми тучами, а в воздухе пахло дождем. Природа словно чувствовала надвигающийся бунт и готовилась поддержать его. Но я была тверда в своем решение.
Мысленно проговорив речь, я направилась к дому сестры. Почти подойдя к дверям, у меня подкосились колени. Глубоко спрятанные сомнения вырвались наружу и накрыли меня ледяной волной. Мысли разбежались. Что же я делаю? Так ведь нельзя! Это же родная сестра!
– Беатриче?
Голос Леонарда, как удар, привел меня в чувство. Я встрепенулась, хватая ртом воздух.
– Всё хорошо? – муж сестры осмотрел меня внимательным взглядом. – Ты уже собралась? А где вещи?
Набрав полную грудь воздуха, я быстро проговорила:
– Мне надо поговорить с Гвен!
Леонард прищурился, всматриваясь мне прямо в глаза. От этого стало не по себе, и я отступила на полшага. Когда дознаватель вот так смотрит – пристально, изучающе, будто вскрывает душу – становится по-настоящему страшно. Я передернула плечами, прогоняя дрожь.
Неожиданно муж сестры улыбнулся, кивая, наверное, каким-то своим мыслям.
– Гвен сейчас в душе. Я могу сам ей всё передать, – и так загадочно ухмыльнулся.
Но от его улыбки мне стало легче. Леонард догадался о моем решении и, кажется, поддерживает. Облизнув пересохшие губы, я отрицательно мотнула головой. Я сама должна сказать Гвен обо всем.
