. К тому же в то время среди советских жителей ходит история о «полотенечной диверсии». Кто-то с советской стороны закупает партию китайских полотенец (в другом варианте они навязываются в качестве подарка), а когда они прибывают, выясняется, что на каждом полотенце есть еще и портрет Мао. А это уже китайская пропаганда. Что делать? Советский чиновник говорит: «Отличные полотенца! Спасибо! Но вот проблема — вы же понимаете, что советские люди будут вытирать этими полотенцами самые разные части тела». Ну и все, полотенца с позором забрали обратно
[231].
Согласно второй версии, фосфоресцирующая вышивка на коврах есть акт диверсии: «Ночью высвечивается изображение Мао Дзэдуна, а иногда Мао Дзэдуна в гробу. Эти ковры специально продавали, потому что китайцы — враги»[232]. Вышивая на ковре тайный знак, враги-китайцы напоминают советским людям о себе, или, как в страшной истории, приведенной в начале раздела, пугают советских людей до смерти.
Третья версия заключалась в том, что в Китае есть инакомыслящие, которые, вышивая на ковре «Мао в гробу», делают таким образом протестное высказывание: «Подразумевалось, что в Китае есть инакомыслящие, противники власти. А мы — расхлебываем… Ковра не купить…»[233]
Как мы помним, обнаружение опасного знака в 1930‐х годах влекло за собой уничтожение объекта. Здесь, во-первых, нет процесса обнаружения знака и соответствующих техник («опасный знак» в виде портрета Мао сам себя являет изумленным зрителям). Во-вторых, история о китайском ковре ничего не говорит нам о судьбе вещи после обнаружения светящегося портрета. Только один наш информант сообщил (с явно иронической интонацией), что такой ковер следовало «сдать в КГБ». Многим этот рассказ преподносился не в качестве достоверной истории, но в качестве образца глупых слухов, смешного «анекдота» о прошлом, или «байки»: «Про гроб с Мао Цзе Дуном на китайском ковре мама рассказывала. Но скорее в качестве примера нелепых слухов»[234].
К началу 2000‐х годов окончательно забывается контекст, благодаря которому в 1970–1980‐х годах история о китайском ковре могла восприниматься как рассказ о китайской пропаганде/диверсии/протестном высказывании и сохранять какую-то референцию к реальности. В комедийном фильме 2001 года «Даун Хаус» эта легенда вкладывается в уста героини, вспоминающей свою молодость: «В мою молодость цыгане на рынке продавали китайские ковры, их домой приносишь, вешаешь на стену. Днем вроде ничего, а ночью ковер зеленым начинал искриться и на нем портрет Мао Цзэдуна в гробу появлялся. Такие вот традиции!» Но в контексте фильма, состоящего почти целиком из абсурдистских диалогов и черного юмора, история о ковре с Мао воспринимается как очередная шутка сценаристов.
