- Логично, ну что, выходим с подвала в Сонин подъезд?
- Нет, я тут хочу все осмотреть.
- Да что тут смотреть, все тоже самое, как в соседнем. Даже трубы также по потолку идут, и вон там, наверное, вентили, отсюда не видно. Но спорю на сто баксов, за углом мы их и обнаружим. Вот, что я говорил! С тебя сто баксов.
- Замолчи, балабол. Дай осмотреться.
Минут двадцать я, чуть ли не на карачках, осматривал весь подвал, но так ничего подозрительного и не нашел. Хотя еще долго меня не покидала мысль, что я что-то упустил в своих изысканиях.
Выбравшись с подвала, решил осмотреть неработающий лифт. Отжав слегка двери, я убедился, что лифт застрял на первом этаже, и внутри никого не было. Достав увеличительное стекло, я встал на колени и начал ощупывать цементный пол на первом этаже. Сразу же ощутил слабый запах растворителя. "Странно, - подумал я, - словно кто-то специально разлил, чтобы собака след не учуяла". Добравшись до первой квартиры, где нашли мертвой жену Белова, я с удивлением обнаружил порванную полицейскую печать. Да и дверь была открыта. Сердце предательски начало отбивать чечетку, а я, осторожно приоткрыл дверь и заглянул в квартиру. Позади громко пыхтел Петька.
Сначала я увидел край розового платья, потом показались такие знакомые мне короткие косички, и я бросился к лежащей на полу Соне. Склонившись над девочкой, я почувствовал Сонино дыхание на своем лице. Судорожно схватил телефон и набрал номер скорой.
***
С тех пор прошло четыре года. Мать Сони переехала в квартиру соседки, доброжелательной одинокой женщины, оставив нам двухкомнатную квартиру. Да, мы с Соней, как говорят в Одессе, таки вместе. Свадьба была сыграна в прошлом году и запомнилась прекрасным тостом моего друга Петьки. После выпитой рюмки Петр с треском проломил стул, стоя на котором, собственно и произносил тост. Та история с похищением и убийством начала забываться. Белова посадили, у него в съемной квартире был обнаружен пистолет. Экспертиза установила, что именно с него был произведен тот роковой выстрел. Бедная Виктория. Я очень долго не мог поверить в то, что история закончилась так неожиданно. Что-то в этом деле меня настораживало до сих пор. Соня, очнувшись в больнице, не помнила ни то, как она входила в подъезд, ни даже то, как за несколько секунд до этого разговаривала со мной по телефону. Но не только это было странно. Я не мог поверить, что Белов убил свою жену, оглушил Соню (в больнице у девушки обнаружили гематому на шее), а затем перетащил, по версии следствия, тела в свой автомобиль на стоянке. И никто этого не увидел. Как такое могло произойти? Ведь мать Сони бросилась искать дочь почти сразу. Сам Белов в содеянном не признался. Я слышал, что он строчит в тюрьме очередную апелляцию. Мысленно, я желал ему удачи, а сам скоро собирался стать отцом. Соня была на восьмом месяце беременности, а мне казалось это и счастьем, и ужасом одновременно. Если бы не теща, взявшая на себя почти все домашнее хозяйство, мне бы было намного труднее. Хронические смены настроения будущей матери, ее постоянные желания то соленого, то сладкого, меня настолько вымотали, что ежедневные походы в автомастерскую, где я работал, являлись для меня чудодейственным отдыхом. Но я "страдал" молча, понимая, что Соне приходится намного труднее.
