Торговля этого времени носила своеобразный характер. В обогащении большую роль играл внеэкономический фактор (политические связи, «гостеприимство», услуги, подарки, подкуп, пиратские набеги, война и пр.). Крупные сделки, которые приносили сразу большую сумму денег, могли в VI в. заключать преимущественно члены знатных родов. Богатых людей из демоса было, вероятно, немало, но во всяком случае они по составляли какой-то многочисленной и сплоченной группировки с одинаковыми интересами.
Геродот не раз сообщает о случаях необыкновенного и быстрого обогащения, но обычно оно связано не с торговлей. Часто богатство обусловлено наличием золотых или серебряных рудников. Могущество Писистрата основывалось на использовании сначала рудников Лавриона, а позднее — Пангея (см. ниже). Сифнос был богатейшим из островов, так как на нем находились золотые и серебряные рудники, приносившие большой доход (Her., III, 57). Золотой песок Тмола является одной из достопримечательностей богатой Лидии[375]. В обогащении нередко решающую роль играет случай, связанный с войной. Крушение персидского флота у мыса Афона, например, обогатило магнетского землевладельца Аминокла (VII, 190), а начало «великому богатству» эгинян было положено скупкой добычи после битвы при Платеях (IX, 80).
Большое значение имели в этом отношении связи с правителями других государств и услуги, оказанные им[376]. Как причину роста славы дома Алкмеонидов Геродот отмечает, помимо услуги, оказанной Алкмеоном Крезу и побед на состязаниях в Олимпии, также и их родственную связь с тираном Сикиона Клисфеном, дочь которого Агариста стала женой Мегакла, сына Алкмеона (VI, 130). Очень выгодными могли оказаться и связи с храмами, в сокровищницах которых были накоплены значительные ценности.
Вполне признавая факт быстрого развития торговых сношений Аттики в VI в., великое и многообразное воздействие технических новшеств, развивающегося денежного обращения, стремления к наживе и роскоши и т. п., содействовавших крупным переменам в традиционном укладе жизни, мы все же должны присоединиться к тем, кто возражает против объяснения этого развития переходом от натурального к вполне развитому денежному хозяйству, кто настаивает на необходимости учитывать в достаточной мере специфику экономики древней Греции, и в частности значение внеэкономического принуждения, часто оказывавшего в той или иной форме решающее влияние на экономические связи между отдельными странами античного мира. Это не значит, что можно согласиться с Хазебреком, утверждавшим, будто торговля была преимущественно занятием пролетариев, побуждаемых нуждой пускаться в это рискованное предприятие. Принимая это положение, мы отказались бы от объяснения фактов, которые в изобилии дает археология. Несомненно, что торговля в VI в. была делом не только богачей-аристократов или бедняков, вынужденных приняться за этот опасный промысел. Стремление к обогащению (κέρδος) охватило широкие круги населения.
