.
Но эта совокупность «всего, что мы знаем», и представляет собой пестрый комплекс известий разного происхождения и различной степени достоверности. О том, например, что к «горцам» принадлежит «масса фетов», рассказывает версия, сохранившаяся у Плутарха (Sol., 29), замечает автор, ни на минуту не останавливаясь, однако, на вопросе о степени исторической достоверности этой версии. Притом все построение Хазебрека лишено прочности без более точного определения границ указанных областей. Трудно думать, чтобы местное деление так совпадало с делением классовым, так же как едва ли можно без оговорок поставить злак равенства между фетами и демиургами. Ведь последний термин вовсе не обязательно обозначает (например уже у Гомера) неимущего или батрака, как думает Хазебрёк[22]. Мы уже не говорим о незакономерном употреблении термина «пролетарский» в применении к диакриям или к политике Писистрата.
Вдумываясь в концепцию Хазебрёка, мы наталкиваемся на новые затруднения и сомнения. Тот факт, что вождями масс выступают члены знатных родов, истолковывается как выражение «разброда среди знати». Этот разброд, по мнению автора, и приводит к установлению тирании. Но без попытки выяснить характер связи между вождем и массой населения, а тем самым определить, хотя бы в самой общей форме, время, когда могли возникнуть эти связи, мы не можем прийти к каким-либо определенным выводам. Ведь раздоры между знатными родами бывали и в других государствах, но они не обязательно приводили к тому, что мы наблюдаем в Аттике.
Остается непонятным в изложении автора и конечный результат тирании: политическое примирение противников, так что в конце концов «как знать, так и масса демоса были за Писистрата» (со ссылкой на Αθ. π., 16,9)[23]. Наконец, трудно думать, чтобы торговое развитие Аттики в VI в., когда она начинает успешно соперничать с Коринфом в вывозе керамических изделий[24], прошло совершенно бесследно в политической области, чтобы занятие Писистратом опорных пунктов на периферии Эгейского бассейна не имело никакого отношения к торговле.
В целом, таким образом, многие соображения Хазебрёка имеют большое значение для критики господствовавших ранее взглядов. Заслуживает полного внимания и его метод рассмотрения политической борьбы в Аттике на широком историческом фоне, который он дает в предшествующих частях книги. Но все же нельзя не прийти к заключению, что, критикуя взгляды историков начала XX в., автор в сущности остается во многом верным их приемам, не давая тщательного анализа источников по вопросу о партиях, смело предполагая, что три партии совпадают с тремя классами, не объясняя достаточно убедительно последующего их исчезновения.
