Не больше преимуществ было и у нотной записи. Во-первых, не каждый мог записать услышанную песню с помощью нот.
Но самое главное — по нотной записи тоже получали лишь примерное представление о песне, потому что птицы не ограничивают свой «словарь» привычными для нас музыкальными звуками. Многие их крики да и части песен представляют собой скрипы, скрежет, стук, шипение. Ноты здесь были бессильны. Для нотной записи подходили лишь чисто тональные, свистовые сигналы птиц. Причем ноты передавали только высоту тонов, ритмику и мелодию, но сколько в песне слогов, в каком порядке следуют различные колена — эти и другие очень важные особенности песен, по которым безошибочно определяют вид птицы, записать нотными знаками было нельзя.
Как и нотная запись, музыкальная стенография опиралась на человеческий слух. А у него есть ограничения. Мы не слышим звуки высокой частоты, мы не в состоянии уловить быстрые изменения частоты звука, т. е. частотную модуляцию, а она как раз и является одним из главных признаков, характеризующих песню данного вида. Наши уши не воспринимают и очень короткие паузы и быстрые трели. Ну, а запись песен особыми значками? Чем она не устраивала специалистов? Она не передавала ни тембра, ни видовых интонаций. По ней можно было судить лишь о ритмике и общем темпе песни.
Однако действительно ли единственным прибором зоологов были собственные уши, как я сказала в начале этого рассказа? Не погрешила ли я против истины? Не стоило ли рассказ построить иначе? Ведь техника все же была.
Веками люди пытались «поймать» и сохранить звук, но смог это сделать выдающийся американский электротехник и изобретатель Томас Алва Эдисон. Чуть больше ста лет назад, в то время, когда к голосам животных стали проявлять особый интерес, была изобретена «говорящая машина». Фонограф Эдисона — первый в мире звукозаписывающий и звуковоспроизводящий аппарат — состоял из валика, который вращался с помощью обычной ручки и был обернут оловянной фольгой. На этой фольге звук «чертил» бороздку. В рупор произносились слова, а на другом конце его находилась мембрана, соединенная с иглой. Под давлением звуковых волн мембрана начинала колебаться, и игла оставляла на фольге углубления. Если надо было прослушать запись, иглу ставили на звуковую дорожку, барабан вращался и мембрана излучала звуки, аналогичные записанным.
«Чудо-машины» фонографы победно шествовали по миру. На них записывали голоса глав государств, великих актеров, музыкальный фольклор. А одна из английских газет поместила даже объявление, что в Лондоне открывается училище, где с помощью фонографа будут обучать человеческой речи попугаев.
