— По воле Всевышнего, да прославится его имя в веках, наш пушту говорит на любых языках!
Так говорили те из его товарищей, кто ещё мог складывать слова арабского языка с связные предложения.
— Он не взорвёт себя. Он побоится, — говорила сирийка. — Все русские — бродячие псы, неверные. Почему он ещё жив, а? Замыслил предательство?
Но вот джихадмобиль выкатился на магистраль, ведущую в жилые, не затронутые войной кварталы. Дома там мало пострадали от ударов «адского огня». Воинство САА решилось на минометный залп, но мины легли в двадцати метрах позади «Мерседеса». Автомобиль Ибрагима Абдулы увеличил скорость. Жители Халеба, войска САА и гуманитарии ООН освободили проспект от обломков зданий, словно специально подготовив его для совершения акции джихада. На въезде в жилой квартал располагался блокпост. Наложницы Затычки смеялись, наблюдая стремительное паническое бегство персонала блокпоста. «Мерседес» взорвался при въезде в квартал, едва достигнув заградительных сооружений. Шура-ли смотрел, как растет и ширится дымный гриб. Его очертания напомнили ему угловатую фигуру погибшего друга. Он встретил скорбь молча. Не славил вместе со всеми имя Всевышнего. Слезы застили ему глаза. Ах, как щиплется соленая влага!
— Посмотри! Он плачет, как женщина! — проговорил кто-то со смехом.
— Не смейся над ним! Этот отважный воин Аллаха был его другом, — отвечали насмешнику.
— Всевышний покарает всех виновных, — прошептал Шурали, вытирая бороду краем арафатки.
* * *
Острым лезвием он разделал куртку одного из свежих мертвецов. Ткань оказалась новой и достаточно плотной для того, чтобы Шурали мог безопасно хранить в ней последний дар умершего друга.
* * *
Может быть, где-то в этом самом несовершенном из миров и ведутся победоносные войны, но не здесь, не в Халебе. Город пал под ударами «адского огня», сделался жертвой человеческого безумия через тысячелетия после того дня, когда у подножия высокого холма горшечных дел мастер возвел стены своей хибары и накрыл их кровлей.
Перед тем, как затеряться в лабиринтах Халеба, Затычка повелел им расходиться в разные стороны. Сам он сбрил бороду и, захватив с собою обеих женщин, присоединился к стайке беженцев. Большая часть йеменцев обрили бороды и сдались офицерам САА. Шурали видел их исцарапанные безопасными лезвиями лица в окне большого автобуса с логотипами Организации Объединенных Наций на обоих бортах. Он зачем-то сфотографировал номерной знак автобуса на камеру мобильника. Изображение получилось нечетким, но вполне различимым. Миротворцы ООН вместе со специальными частями САА обыскивали руины в поисках пострадавших. Из-под обломков зданий на улицу выползали серые, изголодавшиеся тени. Победители встречали их неприветливо, в каждом подозревая бойца ан-Нусры. Крысы сновали повсюду, совершенно не опасаясь погруженных в своё горе людей.
