— А что, то, что я тебя хочу — это странно?
— То, что ты говоришь об этом настолько откровенно — да, странно.
Матильда встала на кровати, полотенце упало, но она даже не пыталась его поднять:
— А гори оно все ярким пламенем! Натаниэль, мне просто хорошо, понимаешь? Кирилл, конечно, скотина еще та, но… секс с ним избавляет мозг от лишних мыслей, понимаешь?
— А почему… почему не со мной? — тихо спросил Натаниэль, глядя на Матильду своими глубокими черными глазами, на дне которых пряталась не только грусть, а глубокая тоска.
— Потому что с тобой, — Матильда упала на подушки, — мне хочется нежности и ласки, а не укусов. Понимаешь? Мне с тобой хочется…
Она чуть было не сказала, что ей отчаянно, до дрожи, хочется с Натаниэлем ощутить любовь. Такую любовь, как в сказках, когда сердце сдавливает от нежности, а в глазах любимого видишь весь мир. Но разве могла она такое сказать, когда и часа еще не прошло после того, как из нее вышел другой мужчина? И вообще, разве имела она право обнадежить Натаниэля, а потом… вдруг ей надоест? Вдруг все, что ей нужно — это немножко чего-то другого, которое разнообразит ее жизнь, а потом сделать вид, что ничего не было? Но сотворить такое с Натаниэлем было бы слишком жестоко.
Натаниэль поймал взгляд Матильды, казалось — заглянул ей в душу.
— Это хорошо, что тебе хочется, — сказал он низким, бархатистым голосом.
Он ласково обвел контур ее лица, повторяя путь пальцев поцелуями. Наклонился, бережно приподнимая ладонями грудь Матильды, осторожно поцеловал один сосок, все еще чувствительный после страсти Кирилла. Подул на него, перешел на второй сосок.
После спустился по животу и принялся гладить и целовать внутреннюю сторону бедер, щекоча нежную кожу под коленками. Дождавшись, когда у Матильды перехватит дыхание, а бедра инстинктивно раздвинутся шире и приподнимутся, приглашая его во влажные глубины, Натаниэль вернулся к груди девушки. Целовал ее, дразня языком вершинки, а его руки в этот момент выписывали круги на сгибах локтей и запястьях Матильды, посылая по ее телу тысячу приятных волн. Когда он прекратил эту вроде бы невинную, но удивительно чувственную ласку, Матильда захныкала. Кожа горела от желания ощутить снова, как мужчина то подушечками пальцев, то ногтями, чертит узоры — на коже, но тепло его прикосновения проникает глубоко, аж до кости, оставляя после каждого движения расходящееся до кончиков пальцев удовольствие.
Острая потребность двигала Матильдой, жгучее желание прижаться к Натаниэлю плотнее, слиться с ним каждой клеточкой, ощущать его всей собой. Секс с Кириллом очистил ее, освободил, и на пустое место теперь пришла любовь Натаниэля. Щедрая, как полноводная река, мягкая, как булочка из печи, сладкая и тягучая, как мед разнотравья. Каждое его движение было правильным, именно таким, как нужно. Матильда ощущала себя словно в скоростном лифте, который везет на тысячный этаж, все выше и выше к небу, дух захватывает, а тело трепещет.
