Клинок вошел по самую гарду. Взяв за рукоять, я с усилием надавил вниз. Только-только зажившие кости протестующе затрещали. Похуй.
«Свечи сгорают в предсмертном прощании. На губах твоих улыбка».
Клинок прошел как по маслу, полностью раскрошив крепящий раствор с этой стороны камня.
«Я умираю, а ты провожаешь, И мечты твои так близко».
Неторопливо повторив эту процедуру со всех сторон камня, я полностью лишил его креплений с кладкой. Сунув клинок в ножны, я довольно оскалился и примерился к камушку. Как говорится, самое сложное в разрушении стены – это выбить первый кирпич.
«Холод и боль пронзают мне тело. Я умираю, и выцвело тело».
Удар.
Боль выстрелила от запястья и пробежалась по всему телу… и увязла в бьющей по ушам мелодии. Оперный голос мягко окутывал сознание, полностью отсекая ощущения, нагнетая в кровь дикую смесь из неадекватности и Гнева, но, при этом, позволяя твердо видеть цель.
«Холод и боль пронзают мне душу. Я умираю, тобою задушен».
А моя цель была видна через образовавшуюся в кладке дыру. На высоком троне среди полутемного зала сидел высокий хмурый мужик в черной броне и смотрел на упавший к его ногам солидный каменный блок.
«Холод и боль вонзаются в тело. Я умираю, и выцвело тело».
Он поднял на меня взгляд полностью пустых, каких-то кукольных глаз.
Я приветливо помахал ему рукой и начал выбивать камни из стены один за другим, пока не образовался достаточно широкий лаз, чтобы я без проблем мог пробраться внутрь.
«Холод и боль пронзают мне душу. Я умираю, тобою задушен».
Шагнув через проделанный проход, я огляделся.
Пустой большой зал с окнами-бойницами под потолком. Мрачные темные колонны и гобелены. Из мебели только каменный и жутко неудобный на вид трон. Выхода всего три: ворота в одном конце зала, небольшая дверка за троном и проделанная мной дыра в стене. На счет звуков ничего сказать не могу – все наглухо заглушала бьющаяся в ушах музыка.
«Из бокала вина ты отпила, Нежным поцелуем меня проводила».
Мужик в доспехах встал с трона и что-то сказал. Взял прислоненный к подлокотнику двуручник с волнистым лезвием – фламберг, похожий на тот, которым орудует Кеске. Неспешно пошел ко мне.
А мои мозги начали окончательно отказывать под действием просто гипнотизирующей музыки.
«Холодной рукой глаза закрыла. Свечи погасив, ушла».
Левой ступни нет – маневренность никакая, стою, используя зажатое в левой руке копье как костыль.
«Глаза открыл, ты меня встречаешь. Руку подав, мое тело ласкаешь».
