Она стиснула зубы, понимая, что он скажет дальше.
— И как же?
Он еще больше покраснел и отвел взгляд.
— Ну, например, бросаться в объятия к совершенно незнакомому человеку. И тому подобное.
Рейчел даже задохнулась от негодования.
— Бросаться… Думаете, я бросилась к вам в объятия, потому что из-за беременности у меня вдруг забурлили гормоны и мне потребовалось немедленно заняться любовью, все равно с кем?
Он быстро, коротко кивнул.
— В таком случае вы глубоко заблуждаетесь.
Он по-прежнему не осмеливался взглянуть ей в глаза.
— Только не говорите мне, что такие сведения для вас — новость.
— Я думаю, это окажется новостью для всего сообщества акушеров и гинекологов, — съязвила она. — В отличие от вас, доктор Хантер, большинство экспертов затруднились бы объяснить, как гормональные перестройки могут враз превратить
беременную женщину в нимфоманку. Вам стоило бы написать статью по этому поводу.
— Я не это имел в виду.
— Ах, в самом деле?
Он покачал головой и, наконец, осмелился посмотреть ей в глаза.
— Я просто имел в виду, что в нормальных обстоятельствах это… — он тяжело вздохнул. — То, что произошло на кухне, не могло бы произойти. А так как я здесь единственный…
— …нормальный человек, — подсказала она, немало гордясь тем, что смогла удержать себя в руках и не засветить в глаз этому негодяю. Надо же такое предположить! Беременные женщины, оказывается, склонны к нимфомании!
— Нет. Я вовсе не хотел такого сказать.
— Так что же вы собираетесь мне сообщить, в конце концов?
Он нахмурился.
— Я хотел сказать, что в вашем теперешнем состоянии вы, возможно, плохо осознаете свои поступки. Но я-то должен был держать себя под контролем. Мне не следовало пользоваться вашими слабостями. Я очень сожалею. Вы можете принять мои извинения и забыть об этом?
Он громко и тяжело дышал и явно был готов убить себя. Не услышав никакого ответа, он пробормотал себе под нос что-то невразумительное, и Рейчел решила, что ей и в самом деле лучше этого не слышать. Потом он провел руками по своим еще не просохшим волосам и торопливо пробормотал:
— Мне надо идти.
— Но…
— Я должен проведать Верджила и Розарио, — перебил он, хватая куртку. Его движения сделались неловкими и торопливыми. — Они, наверное, решили, что я сквозь землю провалился. В последний раз, когда такое случилось, Розарио послала свою сестру проведать меня. Ничего не имею против Консуэло, но все равно не хочется, чтобы она еще раз заявилась ко мне домой со своей микстурой от гриппа. Эта гадость пахнет… просто невыносимо.
