Как огромный червь, он проутюжил полосу, сдирая своим туловищем мох и пласты дёрна, пока мал-помалу не замер на месте. Округлые бока его сдавились, вжимаясь внутрь, а потом обмякли, расслабляясь. И из широких ноздрей – с протяжным шумом вышел, испустился последний дух, рассеивая облака густой пыли…
«Нет больше хозяина леса…» – пронеслось у Вити в голове, как тонкий, ледяной сквозняк.
И глубокий вздох захлестнулся судорожным спазмом, когда рыдание рвётся, просится наружу. Но его приходится держать в себе, ибо нельзя пока плакать…
Витя, казалось, целую вечность неотрывно смотрел на мёртвого медведя. Да и не он один. Все фигурки людей, что россыпью маячили между деревьев, стояли неподвижно, глядя на бурую груду шерсти, внушающую трепет даже сейчас.
Фарбаутр медленно опустил чёрный жезл и чуть склонил голову набок, рассматривая свою добычу.
«Наверно, подойдёт теперь поближе – вяло, отстранённо подумал Витя – Потрогать, попинать ногой…»
Но, Фарбаутр развернулся и неспешно двинулся обратно, к беглецу. Глаза его на миг сверкнули каким-то лихорадочным предвкушающим блеском.
Бородач, так и державший беглеца за ворот, попятился, не сводя затравленного взгляда с чёрной палки.
«Он знает её силу… – интуитивно понял Витя – Когда-то испытал на себе».
Фарбаутр вновь встал перед пленником, словно минуту назад ничего не случилось. Беглец окинул его оценивающим взглядом, кивнул, и устало усмехнулся:
– Да вы, герр капитан, прямо Зевс-громовержец!
Фарбаутр молча поднял жезл. Бородач поспешно скинул руку, сжимавшую воротник беглеца. Пленник не шелохнулся. Разве что просел, согнув спину.
Фарбаутр нажал кнопку на рукоятке, и дёрнул жезлом, намереваясь ткнуть пленника в плечо.
Опять раздался сухой треск электрического разряда, но вместо молнии остриё чёрной палки лишь вспыхнуло жалкой искрой и погасло.
Фарбаутр мгновенно изменился в лице и нажал кнопку снова – жёстко и зло. Однако теперь не возникло даже вспышки: короткое потрескивание и струйка белёсого дымка из тёмного ствола воронёной стали.
Большой палец в чёрной перчатке раздражённо и быстро вдавил кнопку несколько раз подряд. Лесную тишину огласило только повизгивание каучука, трущегося об металлический корпус жезла.
Беглец безучастно наблюдал за потугами Фарбаутра, с видом учителя, огорчённого глупостью ученика.
– Батарейки сели? – тягостно вздохнул он. – Экономнее надо было.
И красноречиво указал подбородком на тушу медведя.
Фарбаутр замер, с силой стиснув жезл и сверля своё оружие немигающим взглядом. По его лицу отчётливо пробежала мелкая рябь, исказив черты и прокатив желваки по скулам. В нём явно закипала ярость, и он боролся с желанием использовать жезл как дубинку – ударить пленника наотмашь.
