Фарбаутр вышел в вестибюль – посмотреть через окно, в достаточном ли состоянии пленник для воздействия анакриса?
Полицаи уже сняли ремни с рук и ног курьера, и тот растирал запястья, с интересом осматривая территорию вокруг.
– А обед у вас когда? – жизнерадостно спросил он.
Полицаи в недоумении переглянулись. Бородач хмыкнул:
– У нас: уже. А когда у тебя, и будет ли вообще… – с иронией пожал плечами.
Фарбаутр ринулся обратно в кабинет. Глянул на стакан – анакриса набралось едва-едва, чтоб покрыть донышко. Но, дольше ждать он не мог. Организм русского, определённо, приходил в норму, и скоро зелье вообще не окажет на него воздействия. Не говоря уж о том, что и сам анакрис через короткое время перебродит, превратившись в огненную кислоту.
Фарбаутр снял трубку и велел дежурному:
– Санитара сюда!
И когда тот буквально вбежал в кабинет с медицинским чемоданчиком, резко придвинул ему через стол мерный стакан, закрытый крышкой. А сам порывисто встал, и надевая чёрные перчатки, двинулся к двери, бросив на ходу:
– За мной!
Он стремительно прошёл по коридору, и спустился в тюремный подвал. Санитар семенил позади, сжимая чемоданчик и стакан, на дне которого искрилась кристальная жидкость, словно частица ручья.
Охранник при появлении Фарбаутра вытянулся во фрунт, щёлкнув каблуками. Начальник караула сообщил:
– Поместили в третью камеру, господин Фарбаутр!
Фарбаутр повернулся к санитару.
– Обработать его рану вот этим! – подбородком указал он на анакрис. – И больше ничем!
Санитар с опаской посмотрел на дно стакана, и тихо кивнув, направился к третьей двери. И теперь уже Фарбаутр пошёл за ним следом, собираясь подождать в соседней камере.
Пленник, конечно, расслабится, увидя санитара. И уж никак не заподозрит, что под видом медицинской помощи ему дают колдовское зелье. Если только санитар не ввалится в камеру прямо со стаканом в руке.
– Стоять! – тихо рявкнул Фарбаутр ему в спину, и тот испуганно замер. – Убрать стакан в кейс!
Санитар неловко затоптался, видимо, соображая как это сделать с обеими занятыми руками. Наконец, догадался поставить чемодан на пол, и опуститься на корточки.
Конвоир возле камеры тонко усмехнулся манипуляциям санитара. И – по отработанной привычке открыл глазок двери, заглянув внутрь.
Фон Зефельд как раз сейчас добрался до его рапорта, словно переместившись в следующее тело.
Откинув крышку глазка, конвоир увидел пленника, который – хитро ему подмигнув – достал из кармана щепотку чего-то бурого, похожего на табак. И мигом сунул её в рот.
