Вот и возник у всех девочек вопрос который заставил покраснеть уже нас и признаться честно поставил в тупик: «Это чтож такое нужно делать, что бы женщина «Так» сладострастно кричала?»
М-да… правда больше всего в этой истории мне было жалко Сабера, который с той ночи, мотивируя своё решения надобностями охраны особняка, переехал из своей комнаты в дворовую пристройку. Всё у него как-то не клеилось с моими кошкокроликами, а тут — такое звуковое сопровождение от господина и госпожи…
Ну и конечно — Антуанетта. О — да… гордая и независимая милитресса, одна из самых уважаемых студенток Академикума, вся из себя «Прекрасная и неприступная», да к тому же предмет воздыхания множества парней, в жизни оказалась смешливой и неуклюжей девчонкой, которая просто притягивает к себе неловкие, а порой и откровенно пикантные ситуации.
Причём, совершенно непонятно было, то ли она это делает специально, то ли действительно, сняв с себя латы и мужскую одежду, она превращается в этакое ходячее бедствие. Впрочем, она действительно сильно сдружилась с Тиасель и я бы совсем не против её присутствия, если бы не практически непробиваемая уверенность девушки, что у нас с ней по пьяни, что-то было…
Вздохнув, я подошёл к шкафу со стеклянными дверками и, достав из него бутылку вина, наполнил себе бокал, а затем со вздохом опустился в мягкое кресло.
В Академикуме… а что в Академикуме? Во-первых, подонок Маер — просто сбежал, напоследок, таки обрюхатив леди Марблет, да ещё и оставив ей прощальную записку, в которой говорил, как он её любит и извинялся за то, что обманул её, когда сказал, что я целенаправленно подставил его под удар гейтгоблина.
Произошло это за два дня до «смерти» Эйдры, мастерски обыгранной Службой Безопасности Инженерной гильдии. Кстати, тем человеком в мантии члена магической гильдии, который встретил её у ворот Академикума — был именно я.
Естественно, что ни в какой «бедный район» на минут третьем этаже, я девушку не возил — нечего ей было там делать. На месте, роль островитянки мастерски сыграла одна из сотрудниц СБ, которая вообще-то была лесной эльфийкой а не человеком. Жуткие крики — были всего лишь записью, сделанной на специально обработанный «Громовой кристалл», процедуры дознания в пыточных застенках женской тюрьмы.
Голос вообще-то принадлежал какой-то особо бойкой и упрямой разбойнице по имени Лона, вздумавшей промышлять на дорогах моего феода попавшейся в руки егерей ещё год назад. Давно уже повешенной и закопанной вместе со всей её бандой.
