Однако этот вопрос — следовало серьёзно провентилировать. Дело в том, что искусство «Нара’энала» было довольно древним, очень смертоносным и при этом по словам эльфы, не было завязано на использовании магии для увеличения силы и скорости. А потому, лезть вот прям так со своим свиным рылом в калашный ряд — я посчитал неправильным. Тем более что переучивать кого-нибудь кто занимался чем-то одним более ста лет — только портить.
Вот станет доступна в своей девичьей обители Ариса, там и посмотрим. Всё-таки даже наши кошкокролики значительно уступали «Злой Кукле» в членовредительстве без оружия и её с полной уверенностью можно было назвать «мастерицей женской версии» той смеси самбо, рукопашного боя и местного «Савата», которую насаждал здесь я.
Вот смахнуться девчонки — там и посмотрим. А я за это время возможно найду какого-нибудь сенсея этой «Нара’эналы», который покажет мне настоящий мастер-класс. Всё-таки где-то на севере Империи у нас тоже есть маленький замкнутый анклав Высших Ушастиков.
Вот тогда и будем думать, что с этой акробатикой делать.
Закончили занятия мы примерно через час. Сабер отправился на конюшню, закладывать каляску для всё ещё никакущей Рафаэллы, Таро, бодренько учесал к себе, а эльфа, в два сальто спрыгнувшая с крыши, повисла у меня на шее, радостно прошептав мне в ухо.
— Любимый! Началось! У меня с утра волосы немного посветлели и выпрямились!
Не зная, что ответить, я просто поцеловал её, потому как никаких особых изменений в супруге не замечал. Хотя наверное — ей лучше знать!
* * *
Церемония открытия, состоялась в час дня, на огромной, круглой площади в самом центре Аквдемикума перед зданием Капитула Ордена Грифона. Воин-священник Эллидии, пастор Лориды и поп Катиущи, до боли напоминающий нашего православного батюшку, только со священным символом юной богини вместо креста — бодренько благословили собравшихся на учение и уступили место представителям ректората.
Потянулся нудный час полный скучных речей, ритуальных песнопений и прочих примитивных способов воздействия на массы, с целью заранее внушить студентам уважение к педагогическому составу и представителям ректората. Ну а затем на подиум, установленный на высокой лестнице перед колоннами Капитула, пригласили четверых лучших студентов первого курса по результатам вступительного экзамена.
Надо ли говорить, что моего имени среди названных — не было.
Наши Герберт д’Аструа и Эмбер Крау, переглянувшись посмотрели на меня и когда я махнул им, мол: «Идите уже!», зашагали сквозь расступающуюся толпу аплодирующих студентов. Ещё одним «избранным» оказался натуральный шкафчик с антресолькой, студенческая форма на котором едва-едва не лопалась от выпирающих мышц. Этого человека я раньше не видел, а потому мог только гадать о том, что же он там такое наворотил.
