И он заявил, что хочет увидеться с Леей. Лично.
Возвышавшийся рядом с ней Чубакка в последний раз попытался возразить.
— Мне это тоже не нравится, — призналась Лея, глядя на дисплей и собираясь с духом. — Но тогда, в доме, он меня отпустил, еще до того, как появился ты. Мне хочется понять — даже необходимо понять, — что все это значит.
Ей вспомнился разговор с Люком накануне битвы при Эндоре: несмотря на все ее опасения, Люку удалось убедить ее, что он должен выступить против Дарта Вейдера. В итоге он едва не погиб... но в конечном счете принес им победу.
Но Люк все же почувствовал, что в глубине души Вейдера, несмотря ни на что, остались проблески добра. Не испытывала ли и она подобных чувств к этому чужаку-убийце? Или ею двигало лишь болезненное любопытство?
А может, милосердие?
— Можешь смотреть и слушать отсюда, — сказала она Чубакке, отдала ему бластер и подошла к двери. Световой меч остался у нее на поясе, хотя она сомневалась, что от него будет толк в такой тесноте. — Не входи, пока не почувствуешь, что мне грозит опасность.
Глубоко вздохнув, она отперла дверь и нажала на кнопку.
Чужак взглянул на Лею, и ей показалось, что он слегка выпрямился на своем табурете. Дверь закрылась за ее спиной, и какое-то время они просто смотрели друг на друга.
— Я Лея Органа Соло, — наконец сказала она. — Ты хотел со мной поговорить?
Задержав на ней взгляд еще на мгновение, он медленно поднялся и вытянул руку.
— Дай руку, — хрипло, со странным акцентом проговорил он. — Можно?
Лея шагнула к нему с протянутой рукой, понимая, на какой риск идет, оказывая ему подобное доверие. Он вполне мог привлечь ее к себе и сломать ей шею, прежде чем кто-либо успел бы вмешаться.
Но он не стал привлекать ее к себе. Наклонившись вперед и мягко удерживая ее руку, он поднес ее к морде, прижал к двум большим ноздрям, частично скрытым космами волос...
И понюхал.
Он нюхал руку Леи снова и снова, глубоко втягивая воздух. Лея уставилась на его ноздри, впервые заметив, насколько они велики и насколько мягки окружающие их складки кожи — как у зверя, привыкшего выслеживать добычу. Она вдруг вспомнила, как тогда, в доме, те же ноздри прижались к ее шее...
А он вдруг отпустил ее.
Чужак медленно выпрямился.
— Значит, это правда, — проскрежетал он, отпустив ее руку. Во взгляде его огромных глаз чувствовалось нечто, чего она не могла распознать, несмотря на все свои способности джедая. — Я не ошибся. — Внезапно он упал на колени. — Прошу у тебя прощения, Лея Органа Соло, за мои поступки. — Он склонил голову и развел в стороны руки, как тогда в доме. — Нам не говорили, кто ты, — называли лишь твое имя.
