Штурмовик замер, а затем выстрелил — точно в миг, когда приборы и интуиция сошлись во мнениях. И стволы пушек превратились в быстро схлопывающееся огненное облако. По пролетел сквозь него, увернувшись от особо крупных обломков, а с мелкими справились щиты.
Не в силах сдержать эмоции, стрелок гикнул на всю кабину:
— Ух ты! Видал такое?
По резко бросил СИД к борту «Добивающего».
— Я же говорил, что ты сможешь! Как тебя звать-то?
— FN-2187.
— FN-как?
— Другого имени, знаешь ли, мне не дали…
В голосе штурмовика прозвучала тоска, настоящая человеческая тоска — и иное чувство, которое заставило его, приученного муштрой к строгой дисциплине, в одиночку выступить за жесткие рамки и разожгло в нем искру личности. Дэмерон чувствовал в нем эту искру и решил помочь ей превратиться в пламя. С чего бы начать?
— Ничего себе имечко! FN, говоришь? Тогда буду звать тебя Финном. Не возражаешь?
В кресле позади повисло задумчивое молчание. По лицу бойца расплылась широкая улыбка.
— Финн? Ага, мне нравится! Но теперь у тебя преимущество.
— Не понял?
— Я не знаю, как зовут тебя. Если скажешь, что RS-736 или вроде того, вот это будет история!
Пилот рассмеялся.
— Меня зовут По. По Дэмерон.
— Приятно познакомиться, По!
— Приятно познакомиться, Финн!
Выйдя на позицию для атаки, летчик приготовился еще раз ударить в самое сердце звездного разрушителя. Истребитель выглядел словно слепень, жалящий банту, — но это был очень ядовитый слепень.
* * *
На главном мостике «Добивающего» генерал Хакс пристально вглядывался через плечо лейтенанта Митаки. Разумеется, на таком гигантском корабле не было и не могло быть центрального поста, поэтому в данный момент панель управления перед лейтенантом вполне неплохо справлялась с этой ролью.
Генерал не верил своим глазам: пленный не только бежал, но и ухитрился проникнуть в действующий ангар, пробраться на борт новенького, с иголочки, заправленного истребителя и проложить себе дорогу в космос. И в его руках оказался не простой истребитель, а спецназовская модель. Радары разрушителя фиксировали путь украденного корабля, и если бы доказательство измены не светилось на экране перед Хаксом — тот никогда не поверил бы, что такое возможно.
Палуба слегка завибрировала. Голос Митаки звучал ровно, но Хакс видел, что темноволосый лейтенант потрясен.
— Они уничтожили целую батарею оборонительных орудий. И продолжают атаковать. Не бегут.
Генерал ничего не понимал. Его картина мира рушилась. Узники бегут из тюрем, это понятно. Однако узники не остаются у стен темницы, чтобы нападать на тюремщиков! Как настойчиво он пытается совершить самоубийство! Но вся информация о пленном говорит о его желании жить. Что же произошло? Или психологи выдали неверный портрет личности?
