Глядя на ошарашенного Бэрка, Кэри вновь расхохотался, не в силах удержаться, и только через несколько минут, вдосталь насмеявшись, начал потихоньку приходить в себя. Чувствуя некоторую слабость после столь бурного веселья, он выпрямился, как-то странно всхлипнул и прислонился к стене. Подняв воротник пиджака, он передернулся всем телом и посмотрел на метеоролога.
— Теперь, когда тебе известно, где собака зарыта, запускай свою машину на полную мощность. Во-первых, здесь что-то чересчур прохладно, а во-вторых, свет несколько мрачноват.
Бэрк не двинулся с места. Он, не мигая, смотрел на Кэри, прямо-таки буравил его взглядом. Кэри фыркнул.
— Ну же, Бэрк, — сказал он. — Свистать всех наверх! После будешь переживать. Если тебя беспокоит наше пари, считай, что ничего мне не должен. И не расстраивайся так из-за своего любимчика. Не так уж он плох. Честно говоря, я считал, что он просто перегорит, а не задействует для вычислений все блоки. Смотри, он и сейчас никак не угомонится. Может, ему удастся разработать теорию классов? Вот тогда он решение найдет, через годик-другой.
Бэрк продолжал стоять как статуя. Кэри посмотрел на него подозрительно.
— В чем дело? — раздраженно спросил он.
Губы метеоролога задвигались, как в немом кино, и тонкая струйка слюны сбежала с уголка рта и потекла по подбородку.
— Ты! — с трудом выдавил он из горла нечто похожее на хрип умирающего.
— Что?..
— Кретин! — заорал Бэрк, неожиданно обретая дар речи. — Дегенерат! Дебил!
— Я? Я? — возмущенно возопил Кэри. — Я же был прав!
— Да, ты был прав, — сказал Бэрк. — Слишком прав. А как прикажешь заставить компьютер запустить ядерный реактор, отрегулировать температуру и дать свет, если все его блоки заняты решением твоего парадокса? Что могу сделать я, если Машина оглохла и ослепла?
Два человека молча смотрели друг на друга. Их дыхание превращалось в облачка пара, а зловещее пение бури, приглушенное мощными стенами, звучало все громче и торжественней.
Температура внутри станции быстро падала.
Любен Дилов
Очередной номер
Придет время, когда машина будет в состоянии без человеческой помощи написать любое заказанное ей произведение, отделать его и… швырнуть в корзинку для бумаг.
Ф. Кафка
В Институте робототехники и вычислительных машин готовились к празднику. Для торжества имелся весьма основательный повод — вот уже месяц, как безупречно работал опытный образец нового электронного мозга, предназначенный для роботов восемнадцатого поколения. Институту удалось опередить своих зарубежных соперников, и теперь все сотрудники — от вахтеров до конструкторов — в равной степени гордились достигнутым. Международная контрольная комиссия установила, что модель в совершенстве отвечает всем требованиям, предъявляемым обычно к очередному поколению роботов-универсалов; был торжественно оглашен соответствующий номер; и патентные учреждения земного шара зарегистрировали рождение новой генерации помощников человека. И только строгость закона все еще заставляла держать робота на испытательной площадке. Хотя он и был предназначен для работы на лунной поверхности, на Марсе, на дне океанов, но отнюдь не на земле, хотя до сих пор не отмечалось ни малейших отклонений от норм, электронному мозгу следовало оставаться отделенным от ходовой части еще целых пять месяцев. Тут закон был неумолим: ведь уже бывали случаи злоупотреблений, да к тому же каждое новое поколение компьютеров порождало столь широкие возможности, что они порой оказывались недоступны человеческому контролю.
