— Джоан!.. — только и мог сказать он. Его, казалось, ничуть не удивила встреча со мной — первым инопланетянином, которого он видел. Лишь когда после перевязки его дочь вновь пришла в себя, он посмотрел в мою сторону…
Мне остается добавить совсем немного. Они были добры ко мне, эти двое людей. Они старались понять меня, хотя им это было нелегко. Профессор даже попытался заглянуть внутрь моего устройства. Я позволил ему это, ибо доверял его знаниям, — но он ничего не понял. Я видел, как он пытается сравнить меня со всеми известными ему электронными устройствами, но все они, как я понял, были пока слишком несовершенны…
Впрочем, как и всё на этой планете. Здесь не могли даже понять, из какого сплава изготовлен мой корпус. Для них я не более чем диковина — и выше их понимания…
Они не прочь понять меня, я читаю это в их мыслях. Им очень бы хотелось самим построить такой механизм, и возможно, со временем они сделают это. Со временем они тоже будут иметь такие машины… Но сейчас я бессилен им помочь, да и не хочу… Слишком трудно быть умной машиной в этом безалаберном мире людей…»
Профессор перевернул последнюю страницу и поднял глаза.
— Итак, он сам растворил себя в кислотах, которые отыскал в моей лаборатории.
Он медленно подошел к окну и посмотрел на далекий Марс, спокойно плывущий среди мириад созвездий.
— Как знать, — прошептал он, — как знать…
Он протянул рукопись дочери.
— Джоан, доченька, мне кажется, лучше сжечь это. Нам не нужны лишние неприятности.
Джоан кивнула:
— Хорошо, отец, раз ты так считаешь.
Страницы затрепетали, вспыхнули, почернели и рассыпались на жарких углях. Но копию рукописи Джоан сохранила…
Герберт В. Франке
Психотерапия
— А теперь ложитесь поудобнее, — сказал врач. — Подушка мягкая?
— Вам столько со мной хлопот, — тихо отозвался больной.
— Что вы! — запротестовал врач. — Мы сделаем все, чтобы вас вылечить!
Успокаивающее, уже принятое больным, явно на него действовало: лицо его смягчилось, веки сомкнулись.
— Расслабьтесь, — сказал врач. Он говорил тихо и монотонно. — Вы засыпаете. В вашем мозгу проплывают любые мысли, какие только можно себе представить… но ничего плохого в этом нет… Вам кажется, будто все это переживает кто-то другой… Однако, когда об этом говоришь вслух, чувствуешь себя лучше… Сразу же становится легче… Так что же вас так сильно потрясло? Вспомним: вы шли с женой, которую до этого очень любили, через цех вашей фабрики. Вертятся колеса, грохочут штампы — вы их слышите? Вы стоите перед прессом, жена рядом с вами, и — что дальше?
