– А почему такая уверенность?
– На записи в обоих случаях, и когда его доставляли, и когда увозили, видна одна и та же большая белая царапина на правом борту «Газели» ближе к задней двери, а на задней двери – исполненная вручную крупными буквами надпись «памой миня».
– Спасибо. Вы свободны.
– Да, нахмурился ученик, тут мы бессильны. Он не у нас, и кто его похитил, пока неизвестно.
– Как же быть? – спросил директор.
– Не знаю. Милиция вряд ли будет искать самих себя. С тех пор, как мы отказались принимать избитых и искалеченных арестованных, они нашли какой-то другой способ. Тут нужен иной уровень, – и он показал пальцем куда-то вверх.
– Что же делать?
– Что-нибудь придумаем, на копиях, что вы дали мне, есть входящий номер, я через своего приятеля в прокуратуре активизирую проверку. Так что не беспокойтесь, найдем мы вашего учителя, и будет он и дальше преподавать.
– Спасибо, дорогой! Я тогда поеду в село, надо успеть выехать до темноты. Позвонишь, если узнаешь чего?
– Да, конечно. Но лучше приехать. И хотя вы мой бывший учитель и наставник, но я позволю себе сказать вам пару слов о телефоне.
– А что про телефон?
– Помните, что это средство связи, а не средство общения. Ну, это так, шутка, – и ученик улыбнулся.
Директор подошел к нему и обнял.
– Прощай, дорогой мой, я рад что не ошибся в тебе.
– Ну, скажете тоже. Я аж засмущался, как воспитали, таким и вырос, – и добавил: – я сам вас провожу, не каждый день директор школы приезжает к своему бывшему ученику.
* * *
Учитель понемногу приходил в себя, ему доктор поставил капельницу с комплексом витаминов, сделал несколько уколов, и еще у доктора был чайник, где можно было нагреть воду для разведения лапши, и даже нашлись пирожки с капустой, которые он принес из дому и поделился ими с арестантами. И хотя глотать, кроме разведенной лапши, учитель ничего не мог, но он с удовольствием наблюдал, как ест пирожки его сосед по камере.
– Ну как пирожки? – спросил он.
– Вкусные, – ответил тот, – я уже почти полгода не ел домашней еды.
– А стоило того?
– Не знаю, – задумчиво ответил он, – но дороги назад уже нет, а начать жизнь заново вряд ли удастся.
– Тебя как зовут? – почему-то снова поинтересовался он у учителя: – Извини, но никак не запомню твоего имени.
– Мазгар, бронза означает, не парься насчет имени, и разве это имеет значение? – ответил учитель. – Мы приходим на этот свет без имени, и, наверное, надо уходить без него же. Имя, как правило, определяет твою принадлежность к определенной семье, роду, затем этносу, одновременно прикрепляя к определенной конфессии. Ты вроде только родился, а уже загружен бременем и стереотипами всей нации. Без обид, но меня совсем не интересует, как тебя зовут. И вообще это все – имена, нации, религии – сплошной обман, туман, который напускают на человека, чтобы управлять им.
