».
Отличительные черты псковского летописного рассказа — яркое и подробное изображение, информативная наполненность, структурная и смысловая взаимосвязь эпизодов — заставляют признать его вариант первоначальным, а текст Новгородской Четвертой и Софийской Первой летописей — рассматривать как заимствованный. Кроме того, обстоятельное повествование псковской летописи Новгородская Четвертая передает с большими сокращениями: опущены эпизоды об осеннем нападении немцев на псковских купцов на р. Нарове и ответном походе псковичей во главе с князем Давыдом, о мартовской осаде Пскова немецкими рыцарями, о помощи изборского князя Евстафия и прибытии послов «силнии» из Немецкой земли и заключении мира «по псковской воли по всей»; не читаются даты событий; отсутствуют упоминания Св. Троицы и псковских патрональных святых, о посылке гонцов из Пскова к великому князю Юрию Даниловичу в Новгород и о том, что новгородцы «не помогоша».
Как уже говорилось выше, псковские известия проступают в рассказе Софийской Первой и Новгородской Четвертой летописей под 6838 (1330) г. о походе Ивана Калиты с новгородцами на Псков, церковном отлучении псковичей митрополитом Феогностом и вынужденном отъезде Александра Тверского в Литву. Первоначальный вид статьи 6838 г. более полно отразила Новгородская Четвертая летопись, где, в отличие от Софийской Первой, сохранилось чтение, близкое к тексту первоисточника[161].
Псковские летописные своды описывают события 1330 г. неодинаково. Псковские Первая и Третья летописи содержат развернутое повествование, поместив его в статью 6835 г. после известия о тверском восстании против Щелкана, с указанием «и на третиее лето». Рассказ Псковской Второй датирован 6838 г., но передан с большими сокращениями, что значительно обедняет его фактическую сторону и, по сути, лишает исследователя возможности полноценно сопоставить текст данной редакции с сообщением Новгородской Четвертой и Софийской Первой летописей[162].
Противоречивое по тенденциям изложение Новгородской Четвертой и Софийской Первой летописей в рассказе об Александре Тверском могло возникнуть в результате сочетания собственно новгородского и отличного от него по характеру источника, возможно, как раз псковского происхождения. Как считает Я.С. Лурье, заимствование и соединение противоположных по смыслу источников было свойственно для протографа Софийской Первой и Новгородской Четвертой летописей — сложного по составу и происхождению памятника
