На завершение одного из этапов летописной работы именно в начале 50-х гг. XIV в. указывает и использование индиктов при датировке статей 6849 (1341) г. и 6851 (1343) г. в Псковской Третьей летописи[86]. Исследовавший вопрос о наличии индиктов в псковских летописях В.К. Зиборов полагает, что их обилие «уникально, и именно это обстоятельство дает возможность утверждать, что все эти индикты были проставлены рукой летописца, который окончил свои записи в 6946 г.»[87]. Позволим себе согласиться с мнением исследователя лишь отчасти. Действительно, использование двойной датировки за 6903–6946 гг. почти в каждой статье свидетельствует в пользу вывода В.К. Зиборова. Однако к данной серии индиктов, как кажется, неверно относить индикты в записях под 6496, 6738, 6817 (в Псковской Третьей летописи, кстати, не замеченный исследователем), 6849 и 6851 гг. Между статьями 6851 и 6903 гг. присутствует слишком большой временной разрыв. О двойной датировке в статье 6496 (6497) г. мы не можем сказать ничего определенного. Другие же четыре индикта (6738, 6817, 6849 и 6851 гг.) для нас весьма интересны. В первом и третьем случаях летописные записи содержат те авторские замечания, о которых уже говорилось выше, а статья 6851 г. непосредственно примыкает к изложению событий 6849 г. Представляется, что и использование двойной датировки, и сокращения текстов с отметками редактора были сделаны одним человеком, причем писавшим около начала 50-х гг. XIV в. Указания индиктов в статьях 6849 и 6851 гг. связаны с тем, что летописец «вносил различные дополнения… спустя несколько лет после реального события»[88]. Дополнительным аргументом в пользу такого истолкования может служить и то, что в статьях 6849 и 6851 гг. (а также в ближайших к ним записях под 6844, 6846, 6856 гг.) приведена точная календарная датировка с указанием месяца и числа[89].
Помимо косвенных доказательств наличия какого-то этапа летописной работы во Пскове в середине XIV в. для восстановления истории древнейшего летописания Пскова необходимо привлечь сходные с псковскими летописями тексты и подробно рассмотреть вопрос об их взаимоотношении.
Как уже отмечалось выше, летописные заметки новгородско-софийского происхождения повлияли на состав некоторых псковских летописей. Между тем известно, что материалы псковского летописания отразились в летописании общерусском и прежде всего — в Новгородско-Софийском своде XV в., явившемся протографом Новгородской Четвертой и Софийской Первой летописей.
