Добавки по LXX введены в Синодальный перевод крайне непоследовательно: 418 в Бытии, 941 в остальном Пятикнижии, 153 в Псалтири, 9 в Исайе, 4 в Иеремии, 4 в Иезекииле[13]. Решающую роль здесь играли просто предпочтения переводчиков той или иной книги.
Дискуссии вокруг Синодального перевода дали в России толчок к научному изучению LXX и к прощанию с мифами о LXX, по крайней мере в академическом мире. Первой значительной работой, посвященной LXX, стала диссертация Ивана Якимова, посвященная LXX Иеремии (1874). Якимов выступал за приоритет масоретского текста в книге Иеремии и даже предложил пересмотреть церковнославянскую Библию, приблизив ее текст к масоретскому!
Ориентация Синодального перевода на масоретский текст (пусть и непоследовательная) вызвала резкую критику со стороны более консервативной части духовенства, а также попытки осуществить перевод Ветхого Завета на русский по LXX. Первый опыт такого рода был предпринят еп. Порфирием (Успенским) почти одновременно с Синодальным переводом. Наиболее известная попытка создания консервативной альтернативы Синодальному переводу (русской версии «греко-славянского» текста) принадлежит П. Юнгерову, который в 1909—1917 гг. опубликовал свои переводы всех пророческих книг, Псалтири, Притч, Плача, Экклесиаста, Песни Песней и первых глав Бытия; революция помешала завершению этого проекта. Юнгеров стремился максимально приблизить свой текст к Елизаветинской Библии, включая даже такие места как Ос 11:1, где она следует Вульгате.
В Греции еще в самом начале XIX в. BFBS инициировало перевод Библии на греческий язык и установило контакты с ведущим представителем греческого Просвещения, Адамантиосом Кораисом, которого нередко считают создателем кафаревусы — греческого литературного языка XIX — первой половины XX вв. В письме, адресованном BFBS, Кораис в 1808 г. высказался против перевода Ветхого Завета с LXX: «Текущее состояние знания (которое начинает проникать и в Грецию) не оправдывает принятие Септуагинты в качестве стандартного текста… Существует лишь одно возражение против перевода с еврейского, а именно почитание, которое наша нация оказывает Септуагинте, но, не говоря уже о том, что это предубеждение становится все слабее по мере просвещения нашего народа, тревогу слабых умов можно предотвратить, указав в подстраничных примечаниях те пассажи, к которых Септуагинта отличается от оригинала и от нового греческого перевода»
