— Простите, госпожа, нам сейчас не до шуток, — сказал он.
— А я и не шучу. Вам нужны деньги? Могу предложить тысячу золотых за непыльную работу, — настойчиво продолжала я, призывая на помощь все свое очарование.
Но, увы, купцы лишь посмеялись и, пробормотав что-то насчет глупых дамочек из провинции, поспешили прочь.
— Отлично, — хмуро глянула я на Настишу. — Нет, ты видела? Наглость просто! Я им денег предлагаю, а они сбегают!
Девушка хмыкнула.
— Если бы ты себя видела со стороны, тоже сбежала бы.
— Почему?
— О! — Настиша улыбнулась шире. — Глаза горят, волосы развеваются, вся такая решительная и не терпящая отказа. И сразу в лоб: тысячу золотых хотите? Бедные мужики решили, что ты их в рабство продашь, и хорошо если целиком, а то ведь можно и частями. Я слышала, как одного продали частями. Разрезали на кусочки и… брр!
— Настиша! — нахмурилась я.
— Что? Я правду говорю!
О да, подруга говорила правду. Немного приукрашенную, но правду. Настиша вообще никогда не лгала, ни себе, ни мне, ни окружающему миру. Но сейчас эта хорошая черта очень мешала.
— Давай искать дальше, — сурово сказала я, оглядываясь. — Нужен целый, покладистый, не особо богатый мужчина в самом расцвете сил.
Настиша вздохнула, но тоже повертела головой.
Так мы и стояли: две брюнетки, прямо посреди площади, цепко оглядывая спешащих мимо людей и совершенно не замечая всего остального.
И напрасно.
Первой пришла в себя Настиша. Она почему-то дернулась, моргнула и, проведя рукой по поясу, недоуменно хлопнула ресницами.
— У меня кошелек срезали.
— Что? — не сразу поняла я.
— У меня кошелек срезали! Воры! Держите вора!
В сторону от нас рванул высокий старик в грязном балахоне. В кулаке он зажимал два мешочка с деньгами.
Два?
Я похлопала себя по бокам. Так и есть, моего кошелька тоже не было на месте.
— Держите его! Хватайте! — кричала Настиша, указывая на похитителя.
Кто-то подставил подножку, кто-то неаккуратно схватил за длинную седую бороду, которая оказалась фальшивой, кто-то толкнул в спину, заставляя споткнуться… А я лишь заметила, как «старик» обернулся и глянул на меня совершенно молодыми синими глазами.
— Поймали, — довольно заявила подруга, не замечая, что в моей бедовой головушке уже начал формироваться новый план на дальнейшую замужнюю жизнь.
— Камелия, не дури.
— Не дурю.
— Дуришь! — Настиша топнула ногой. — Какой, к Вайду, преступник? Ты серьезно?
— Абсолютно. — Я спокойно улыбнулась, продолжая отсчитывать монеты. Семьсот пятьдесят шесть, семьсот пятьдесят семь…
