Девочка улыбнулась:
— Спасибо, Ангелина Яковна, все время забываю, — повернулась к барашку и в тональности служебного собаководства скомандовала: — Один! То есть — раз!
Барашек улыбнулся глазами, состроил умильную рожицу и со звуком лопающейся жевательной резинки быстренько растворился в воздухе. Ангелина Яковна взяла девочку за руку и зашла с ней в кабинет.
Меня похлопали по плечу сзади. Я развернулся, напротив стоял низенький дядька, полный и почти лысый. С еле заметным зеленоватым нимбом вокруг головы и сложенными на спине длинными, до пола, крыльями, сливающимися с белизной халата. На груди у него болтался стетоскоп, подключенный к плееру, который висел на серебряном поясе.
— Ну что, террорист, ты по-другому перетянуться не догадался? — он искрил глазами в улыбке, которая, казалось, была размножена бесчисленным количеством подбородков, утомлявших коротенькую шею.
Я обратил внимание на свои абстинентно-гипотонические ленты, которые действительно были нацеплены на меня как-то не по-матросски: про похмелку, вертикальная, обогнув шею с левой стороны, ныряла в промежность, а вторая исполняла роль пояса. Я поднял глаза на него, всем своим видом как бы говоря: «Доктор, уколите меня чем-нибудь успокаивающим — я отдам колбасу».
— Да у нас тут полные непонятки, — взгляд толстенького добряка стал грустно-серьезным. — Куда только служба фильтрации смотрит… Ах, да, тебя же сюда из Эротических сновидений перекинули — мне Старший Эгрегор телепнул. Там две Конфетки обесточены минимум на час твоими ленточными крестами…
Он приподнял мне левое веко и пропел:
— Мда… Непонятка-непонятка, зови меня так… мне нравится слово…
Потом правой рукой провел над моей головой и уставился на свою ладонь, бормоча:
— Анальгетики по поводу головной боли, вызванной похмельем. Так-с-с… а это что? Да у тебя ломка! Кроме алкоголя еще и наркотик какой-то… новый, что-то я слышал о нем… Ну-ка, пошли!
Мы с ним шагнули в открывшийся кабинет, на двери я увидел очень уж знакомый геометрический рисунок — вписанный в красный круг зеленый ромб (или бубна? хотя нет — бубна зеленой не бывает!), пронзенный чем-то вроде золотой стрелы. Но вспомнить, откуда мне знакомо это изображение, я так и не смог.
Мне и сам коридор казался смутно знакомым, и этот добродушный подвижный толстячок тоже. Даже чувствовал некую реальность происходящего, хотя знал, что это сон. И был спокоен, как сотня удавов — совсем не боялся проснуться. С нетерпением ожидал грядущие события, обещающие быть интересными.
