– А зачем нам это делать?
– Любопытство. Скука.
– Тебе скучно, и ты готова ломать стены?
– Ага. А ты нет?
Кекс задумался. Если честно, не особенно, но если она просит… Ну почему люди всегда приходят к нему со своим дерьмом, и он вынужден его разгребать? Он собирался разобраться с данным вопросом в ближайшем будущем, но сейчас следовало кое-что подсчитать.
– Лист гипсокартона четыре на восемь стоит пятнадцать баксов, – сказал он. – Плюс рулон клейкой ленты, еще восемь-девять.
– Я дам тебе двенадцать, и мы можем воспользоваться банкой с краской для образцов в магазине красок.
– Там мы найдем только пожарную сигнализацию, у которой сдохла батарея.
– Наверное, – произнесла Наоми. – А может, и нет.
– А что там еще обнаружится?
– Понятия не имею, в том-то и дело.
– Слушай, мне еще нужна эта работа.
– А ты ее не потеряешь.
– Нет, правда!
– Да, поняла я.
Он начал горячиться.
– Нет, не понимаешь. Она, как, типа, условие.
– Послушай, я прожила здесь всю жизнь и знаю, что значит «условие», и еще я в курсе, где делают такие паршивые татуировки с чернилами из шариковой ручки. Эллсворт, верно? В смысле, я надеюсь, что Эллсворт.
– Он самый.
– Хорошо. Значит, сидел ты не за насилие. А теперь будь добр, подними стул и пробей им стену. Пожалуйста. Ради меня.
Ее карие глаза неотрывно смотрели на него, и он утонул в них.
Длинные тонкие ножки стула легко прошили стену: на пол упал приличный кусок гипса. Главное – не бить слишком сильно, чтобы не пришлось менять больше одной панели.
Но после первого удара стул им уже не понадобился: все остальное они доделали вручную, вытащив еще несколько крупных кусков картона, пока не образовалась дыра, достаточно крупная, чтобы Кекс мог просунуть туда голову и плечи.
А внутри оказалось пустое пространство, сантиметров сорок между этой стеной и дальней: в темноте сиял только красный огонек: он мерцал на высоте глаз, примерно в метре слева.
БИИИП.
Писк усилился, и свет пульсировал синхронно со звуком.
Кекс и Наоми осмотрели внутреннюю стену. Она была покрыта приборами и датчиками, давно уже вышедшими из строя и отключенными от сети. Помещались они на промышленного вида гофрированной металлической раме, окрашенной в тот противный зеленый цвет, который в семидесятых годах часто использовали в госучреждениях, потому что какой-то умник посчитал его успокаивающим. Или просто потому, что краска оказалась дешевой.
БИИИП.
Они снова перевели взгляд на пульсирующий огонек. Под ним на панели было что-то написано, но с такого расстояния разобрать невозможно.
