– Тревожно мне за вас. Не знаю, почему. С утра сердце не на месте. Или же дома что-то… – невнятно бормотала она и зачем-то оглянулась.
Рут вышла из-за ширмы.
– Чужим духом пахнет, мертвым, – пробормотала Альма. – Нет, я не спятила, как ты вообще с матерью разговариваешь?! Ладно, позвоню еще.
Жалюзи задернулись, и комната погрузилась в полумрак. Альма зажгла свечи и с отрешенным лицом присела перед алтарем. Раздался нечленораздельный шепот, после чего она подожгла пучок травы, и по комнате пополз удушливый смрад. Рут внезапно стало некомфортно. Она ощутила легкое покалывание во всем теле, и очень захотелось попрыгать, почесаться и даже вывернуть себя наизнанку. Альма выкуривала «мертвый дух».
Это только разозлило еще больше: какая-то мелкая сошка, даже не настоящая ведьма, пытается указывать ей через свои травки, что делать. Со всего маха Рут опрокинула на ее чадящий пучок графин с водой.
Альма вскрикнула и принялась шептать что-то с еще большей отдачей. Глаза закатились, и мелькнули белки. Рут в любом случае уже было не остановить. Токсичная обида, питавшая ее все это время, превратилась в нешуточную злость. При жизни она всего боялась, но сейчас терять нечего.
Твори что хочешь.
Она резко дернула Альму за волосы, наматывая их на кулак. Та завопила дурным голосом, но упорно продолжила что-то шептать. Какая упрямая… Ее левый зрачок вылез и безумно запрыгал туда-сюда, а губы повторяли уже только одно:
– Покажись. Покажись. Покажись.
Несмотря на боль и мертвую хватку Рут, она дотянулась до зеркала на алтаре, подняла его на уровень глаз и завопила еще более дурным голосом, увидев в отражении лицо.
– А ну замолкни, – прошипела Рут и резко развернула ее лицом к себе. – Ну так смотри, Альма. Смотри же! И только попробуй не признать.
Взгляд мутно сфокусировался, и Альма по-рыбьи открывала рот, не в силах справиться со сбившимся дыханием. Но зеркало сделало ее на мгновение зрячей. Рут обрела свой облик перед ней.
– Теперь скажи мне, похожа я на черта? – отчетливо спросила девушка.
На лице Альмы мелькнула гримаса узнавания.
– Ты же… – с недоумением выдавила она.
– Верно, дочь Патриции, та самая Рут, которая умерла.
Альма молчала. Постепенно ее взор становился более осмысленным.
Полноценным медиумом она не была, но какие-то способности имелись. Кларисса называла такую разновидность людей «мусором». Они могли заниматься мелкими магическими ритуалами, но настоящим даром владели очень редко.
