Высадив по старой привычке дверь ногой, Рут вошла первая. Луч фонаря стрельнул по углам, высвечивая пустые кормушки, ящики и прочую рухлядь. Пятно света поймало какие-то старые шины, нагроможденные друг на друга. Данила пролез следом, постоянно отряхиваясь. Вскоре зажегся второй фонарь.
Здесь было тихо. Слышалось только мерное капание воды. Здание, можно сказать, отсыревало свой век.
Они принялись шуровать по грязи, то и дело ругаясь, натыкаясь друг на друга.
Данила выглядел встревоженным и взволнованным одновременно. Он видел все в двух измерениях: простом, где царила разруха, и настоящем, полном золотой пыли. Он мог ее коснуться, и та липла к пальцам: воздушная, невесомая… Интуитивно напрашивался вывод, что это прах. Словно облетевшая кожа…
Кто-то умер здесь. И он понимал, кто.
Божества. Те странные архитекторы. Пчелы, делающие мед из Хаоса…
Вспомнился стих, который в детстве читала ему мама… «Вересковый мед» Роберта Луиса Стивенсона о малютках-медоварах.
Неужели он так близко к сказкам из детства? Происходящее будоражило и пугало.
Но вересковый напиток здесь уже давно не варили. Энергия места была тихая и гнилая. Это кладбище, бывшее полем битвы. Здесь убивали богов.
Кларисса говорила, что та женщина, построившая тюрьму, Мирра, вела битву с золотым роем… Когда она украла у них их сокровище…
Да, кстати ему стих вспомнился…
В энергоследы вплетался знакомый душок, принадлежавший Клариссе. Он был достаточно сильным, что значит, жила она в этих местах довольно долго. Часть ее навсегда впиталась в стены.
Наконец в бывшем стойле они увидели что-то, отдаленно напоминающее люк. Вернее, из пола просто торчало металлическое кольцо, и Рут что есть сил потянула его на себя. Что-то ухнуло, и за грязной крышкой появился лаз. Стоило открыть проход, как на них дохнуло жуткой затхлостью.
– Полезли, – с мрачной решительностью сказала она. – Хочу разделаться с этим побыстрее.
– А я хочу к кому-нибудь на ручки, – проворчал Данила, не скрывая своего отвращения к этой дыре.
Фонари выхватили грубо высеченные ступени, ведущие вниз. Что ж, идти так идти. Он полез первым, а Рут – за ним, предварительно закрыв за собой крышку лаза. Спуск вниз оказался довольно долгим, и за это время они оглядели то, что их окружало. Стены были из земли и камня. Сверху иногда свисали корни деревьев, и похоже, что эту изнанку никто особенно не вылизывал. Лаз уходил все глубже и сужался, пока ступеньки не кончились. Вскоре вокруг них стиснулись только влажные земляные стены.
