Маленькие Луны. Чистые и в крапинках. Луны вращаются и переворачиваются. Чаши наполняются и пустеют. Все больше крапинок. Картина рябит…
Знания первых жриц разошлись далеко. Другие переняли их. Другие всегда постигали то, на что у них не было прав. Они стали пользоваться знаниями в своих интересах. А истинные Старуха, Мать и Дева затерялись среди них. Они здесь – и не здесь. Они больше не служат Пчелам. Они пали.
Вопрос в том, кто такая Мирра? Настоящая носительница божественного праха или одна из многих учениц великих жриц?
Он отложил тетрадь, переводя дух. Значит, вот такой он, этот мир. Бесконечное колесо трансформаций, цикл, сам себя порождающий. Он возник из ритуала высокоорганизованных, умных созданий. Этот мир создан трудягами богами, возделывавшими свой Сад, опылявшими цветы, а потом откуда-то взялся человек и стал их вытеснять. Надо сказать, боги поступили по-джентльменски, решив оставить непонятным паразитам свой мир.
Взамен Мирра Василакис украла их Королеву и, видимо, хочет получить вообще все, что у них есть.
«Другой рос и пожинал плоды. Другой хотел от Пчел большего…»
Винсент горько усмехнулся: кем еще может быть человек?…
Другой. Чужой. Приемыш богов, которые опрометчиво дали сорняку вырасти в своем Саду. Ненасытное, прожорливое создание, которому прощали неимоверно долго.
Он снова опустил взгляд на нерасшифрованные символы. Это было далеко не все, но на сегодня – последняя порция великих тайн бытия. Глаза слипались, но мозг на автомате продолжал разбирать очертания.
Чаша полная, чаша пустая.
Кто много просит, много отдает. К чему это? Почему постоянно чаши?
Луна и чаши. Ритуал. Хочешь получить у богов? Отдай богам.
Точки и впадающие друг в друга треугольники. Пчелы, Осы. Линии согнутые, линии прямые.
Тот, кто был никем, однажды станет всем. Слуга и Господин поменяются местами. А потом оба станут прахом.
Кажется… это какое-то пророчество. Прошлое на глазах Винсента превращалось в будущее, которое уже брезжило в происходящих событиях.
Все закончится тем же, с чего началось: пылью на дорогах времени.
* * *
Винсент лежал в полной темноте и смотрел в потолок, которого не видел. Его пальцы были сложены в замок на груди, а тело вытянулось идеальной стрункой. Вокруг дрожал холод и слышалось приглушенное гудение слабого обогревателя. На часах застыло два часа ночи.
Но время для него больше несущественно.
И в этой тишине раздался до боли знакомый шелест динамиков.
– Войта, ты обнаружил что-то.
