Винсент в «Прометее». Он тут остался. Все, как обещано.
Что же произошло: он умер и воскрес или не умирал вовсе?
На потолке имелись маленькие камеры слежения – значит, они должны увидеть, что он очнулся. Откинувшись на спинку кровати, он стал ждать. Рано или поздно к нему придут.
И был прав. Буквально через пару минут гладкая дверь, сливавшаяся со снежной стеной, отодвинулась, и в палату зашла уже знакомая женщина. Брови Винсента дернулись, но он все-таки сохранил нейтральное выражение лица.
Хотя момент был по-своему памятный. Не каждый день видишь после смерти своего убийцу. Ее глаза не выражали ничего, кроме спокойствия и даже какого-то веселья.
– Доброе утро, Винсент, – довольно мелодично сказала она.
Он узнал и голос. Его он слышал в тот день, когда снова вспомнил, что такое физическая боль.
– Время суток в помещении без окон не имеет смысла, – ответил он ей, разглядывая в упор.
На ней был белый медицинский халат. Темные кудри собраны в тугой узел, нет ярко выраженных возрастных признаков. Винсент дал бы ей максимум сорок. Отличная осанка, кстати.
– Тонко подмечено.
Она подошла к нему вплотную и протянула сухую длинную ладонь:
– Меня зовут Мирра. Я – надзиратель тюрьмы «Прометей», а также ее главный научный сотрудник.
Руку он жать не стал.
– Рад за вас. Что вы со мной сделали? – без особых церемоний спросил Винсент, глядя на нее сквозь пряди спадающих на лоб волос.
Мирра улыбнулась ему с обволакивающим милосердием.
– Я спасла тебя, Винсент, – недоуменно ответила она. – Ты был мертв, но я вернула тебя к жизни.
– После того как сами же грохнули. Где мой напарник?
Хмыкнув, она развела руками:
– Твой юный друг от нас сбежал. Он оказался чуть везучее, чем ты.
– А что со мной? Зачем вы меня оживили?
Его снова наградили улыбкой, словно созданной для благотворительных акций.
– Потому что ты талантлив, Винсент. И мир потерпит крупное поражение, потеряв тебя.
– Я вам нужен.
– «Нужда» – неверное слово. Ты послужишь большому общему делу.
– А если не соглашусь? – тихо спросил он, неотрывно глядя ей в глаза.
Они были как два темных колодца, в которых клубилась тьма всезнания.
– Никто не спрашивает твоего согласия, – мягко сказала она. – Ты – пленник, нарушитель закона.
От ее заявления стало весело. Через беседу к Винсенту возвращалась жизнь, а с ней – и его шальное безумие.
– Меня будут искать.
В ее нейтральных чертах лица вдруг проступило что-то хищническое. Мирра стала как коршун, который выбрал цель.
