– Смеешься!
– Ты так думаешь? – ухмыльнулся Эмброуз. – Поживем – увидим. А теперь расскажи, что тебя тревожит. Выпусти всех пчел из-под чепца. Я полностью обратился в слух.
Я заколебалась. Отсюда, с крыши, был виден почти весь наш городок, окруженный деревьями. Дремучие темные леса тянулись, сколько хватало глаз. Я вздрогнула, и Эмброуз положил руку мне на плечо.
– Дело в твоем темном крещении? Или в твоих друзьях среди людей? Нет, погоди-ка… Спорим, это из-за Харви!
– С чего ты взял? – Мой голос предательски дрогнул.
Пальцы Эмброуза плотнее сжали мое плечо.
– Да так, наугад ляпнул. Я всегда ляпаю и всегда угадываю. И знаю, как сильно он тебе нравится. Обрати внимание, я не говорю, что понимаю твои чувства. Лично я предпочитаю, чтобы золотые мальчики были подернуты легкой патиной.
Я ткнула его в бок. Эмброуз рассмеялся.
– Так что там с твоим мальчиком? Он вступил в период артистической печали? Клянусь бальным платьем Сатаны, надеюсь, он не решил сделать тебя своей музой.
Я ответила не сразу, сначала задумалась. Иногда в Харви чувствовалась усталость, как будто у него слишком много забот и неприятностей.
– Временами он грустит. Его отец и брат работают в шахте, и отец то и дело просит его спуститься на смену-другую. Отец много говорит о семейном деле и семейном наследии, но Харви совсем не хочет проводить всю жизнь в глубине и темноте.
– Правильно делает, шахтерство – умирающая отрасль, – одобрил Эмброуз. И задумчиво добавил: – Хотя в нашем городе мертвое недолго остается мертвым.
– Мы видели… Понимаю, это глупо, но на опушке мы встретили очень красивую девушку. И по-моему, Харви подумал, что она красивее меня.
– Этого не может быть, – отмел братец. – Глупости. Погоди, ты сфотографировала сие необычайное явление? Покажи, и я поведаю тебе правду, не сомневайся. Ну… не хочешь – не верь. Но все равно покажи.
Я оттолкнула его.
– И на том спасибо. Утешил, называется.
Мы сели рядышком на покатую крышу. Эмброуз вытянул ноги. Я поджала колени.
– Тебе кажется, он может быть неверным? – спросил братец. – Хочешь, я наложу на него такие чары – если он хоть посмотрит на другую, ему покажется, будто глаза вытекают?
– Нет, Эмброуз, не надо!
Я метнула на него пылающий взгляд. Темные глаза Эмброуза полыхнули черным огнем, но тут же стали прежними.
– Нет, конечно, не буду. Шучу. Я наложу веселые и абсолютно безвредные чары, потому что я такой добряк. Я похож на добряка?
Я выгнула бровь. Эмброуз ухмыльнулся. Я выразительно резнула себя пальцем по горлу, и братец с видом оскорбленной невинности прижал руку к сердцу.
