А зимой Харви пригласил меня в кино. Перед самым началом сеанса я с восторгом и ужасом обнаружила, что мы идем только вдвоем. От радости до сих пор понятия не имею, о чем был тот фильм. Помню только, как мы соприкасались руками, доставая попкорн из пакета. Такая простая вещь, но обжигала, как электричество. Он дотронулся до моих соленых пальцев, переплел их со своими, и мне подумалось: вот так горят на костре ведьмы.
Самое яркое воспоминание того вечера – как он проводил меня домой, а у ворот поцеловал, да так ласково! Я закрыла глаза и удивилась, почему яблоневый сад не превратился в пламенные красные розы.
С тех пор мы с Харви в школе держались за руки, он каждый день провожал меня домой, мы ходили на свидания. Но я никогда не задумывалась, можно ли считать наши отношения такими уж официально-серьезными, а нас – неразлучной парой. Да, другие называли его моим парнем, но я нет, даже мысленно. До этой самой минуты.
Мне было страшно потерять то, что между нами зародилось. Родные постоянно твердили мне, мол, это не продлится долго.
И я боялась, что он не разделяет моих чувств.
Я знаю, что нравлюсь Харви. Знаю, что он никогда меня не обидит. Но хочу, чтобы при виде меня его сердце колотилось, как будто кто-то хочет проникнуть к нему в душу. И боюсь, рано или поздно найдет себе девушку попроще. Привычную, надежную. Обыкновенную, а не такую, которая навсегда.
Иногда хочется, чтобы он смотрел на меня, как на волшебницу.
А я и есть волшебница. Наполовину.
* * *
Харви, как обычно, поцеловал меня у ворот и распрощался. Время от времени он, конечно, заходил поздороваться, но я стараюсь держать друзей и родственников отдельно. Захлопнула дверь и пошла на чудесный сладкий запах, струившийся по коридору.
– А вот и ты, зайчонок, – окликнула меня из кухни тетя Хильда. – А я варю варенье! Собрала в саду все, что ты любишь. Клубнику, чернику, беличьи глазки…
– Только не это! – вскинулась я. – Тетя Хильда! Мы же с тобой говорили!
Я остановилась в дверях и с ужасом воззрилась на тетю. Она стояла у черной чугунной плиты и помешивала в огромной кастрюле кроваво-красное варево. На ней был розовый фартучек с надписью «Поцелуйте кухарку!».
– Вот увидишь, будет вкусно, – подмигнула она мне.
– Я-то увижу, – согласилась я. – А вот увидит ли варенье? Вот в чем вопрос.
На мягком добром лице тети Хильды отразилось мягкое доброе огорчение.
Моя семья ничего не понимает в человеческих вкусах. Когда я была маленькой, тетя Зельда читала мне долгие пустые лекции о том, как питательны червяки и как в Швейцарии голодают юные ведьмы.
