Ворон пустился в подробный пересказ утренних событий, стараясь не упустить ни одной детали. Некоторые факты он изложил немного в другом свете, например позорную для колдуна смерть от арбалетного болта. Но в целом пересказал всё как было.
— Не знаю, о чём они болтали в карете, — добавил он под конец. — Боялся подлететь слишком близко. Но скорей всего архимаг теперь заодно с Беатрисой.
— Архимаг… да, архимаг это проблема, — Бенедикт постучал по столу кончиком пера. — Но и на него есть управа.
Несколько минут Бенедикт молчал, раздумывая над словами Ворона. Колдун в теле птицы терпеливо ждал.
— Сейчас вопрос в другом, — нарушил молчание маг. — Чего хочешь ты, божья птаха? Ты же не просто так прилетел, чтобы сообщим мне благую весть о своём провале?
— Помоги мне! — взмолился ворон, выплеснув в короткой фразе всю боль, всё отчаяние. — Мне нужно новое тело! Желательно молодое и сильное. Не хочу быть птицей! Я знаю, что для тебя это не проблема! В благодарность я навеки стану твоим слугой, вся моя сила, вся магия и знания в твоём распоряжении!
Бенедикт побарабанил пальцами по столу.
— Зачем помогать неудачнику? Один раз ты меня подвёл. Откуда мне знать, что и в следующий раз не напортачишь? Или вовсе не вонзишь нож в спину?
— Я согласен заключить магический контракт, — предложил ворон, трясясь всем телом. — Если нарушу — магия договора убьёт меня.
— Что ж, заманчивое предложение, — Бенедикт откинулся на спинке кресла и, задумчиво глядя на Ворона, сложил руки на груди. — Сейчас у меня куда более важные заботы. Так что не могу ничего тебе обещать. Предлагаю вернуться к этому разговору чуть позже, когда глаз перестанут мозолить всякие архимаги. А пока что ты послужишь мне в качестве разведчика. В этой роли ты просто идеален. Ну кто заподозрит обычную помойную птаху?
— Я не помойная птаха, — буркнул ворон.
— Разумеется, — улыбнулся Бенедикт. — Но архимаг-то этого не знает. Лети к таверне и докладывай обо всём, что увидишь. Завтра я явлюсь туда лично и подготовлю Парацельсу сюрприз. Проверим, так ли он Велик и Ужасен, как гласит молва.
Ворон неохотно кивнул. А что ему оставалось?
