Стражники сбросили цепи, подняли ее за локти и потащили назад по коридору.
- Карнилла! - Она изогнулась, ее мольбы изменились. - Фригг! Моя королева, моя госпожа, пожалуйста, сжальтесь! Вмешайтесь.
- Мама, - очень тихо сказал Локи, но почувствовал, как пальцы Фригг коснулись его спины.
Охранники уже почти подошли к двери. Голос Аморы превратился в пронзительный крик.
- Моя королева, пожалуйста! Пожалуйста… Фригг! Локи… стойте! Локи, пожалуйста, скажи ему…
Двери захлопнулись, и Один, наконец, встал, повернувшись к Локи. Он почувствовал, как Тор отпрянул от него, уклоняясь от луча гнева их отца, даже если тот не был направлен на него.
Фригг сделала шаг вперед, встав между ними.
- Один, пусть будет так…
Но Один поднял руку.
- Позволь мне поговорить с нашим сыном. - Фригг замолчала, но не отступила, когда Один подошел к ним. Его шаги казались тяжелее, чем обычно, и он тяжело опирался на свой посох, стоя перед Локи. - Считай, что это твое предупреждение, сын мой, - сказал он, - о том, что случится, если ты тоже станешь безрассудным со своей силой. Твой титул больше не защитит тебя. Я не позволю тебе разрушить это царство.
И вот оно проявилось. То, что Один увидел в Зеркале Божественного Глаза, лежало обнаженным у его ног. Теперь он знал. Тор знал. Все они знали, какой принц пойдет против Асгарда.
Локи почувствовал, как его горло перехватило, а руки сжались в кулаки.
Он мог бы и высказаться. Он хотел этого. Он хотел быть похожим на Тора, спорить с отцом и уходить, чувствуя себя правым, зная, что Один будет втайне доволен горячностью и тем, как он стоял на своем. Но он не бы таким, как его брат. Дерзость была бы признаком не силы, а неповиновения. Он и его брат могут играть в одну и ту же игру, придуманную отцом, но правила никогда не будут для них одинаковыми. Тьма движется иначе, чем свет. Он всегда там, перед светом. Он должен быть быстрее, умнее и незаметнее.
Локи не был его отцом. Он не был ни братом, ни матерью. Он был Аморой, а ее увели в цепях и сослали в Мидгард. Он должен был быть умнее и скрытнее, чем она. Он должен был узнать все, что мог, и никогда не показывать, как много он знает.
Он не чувствовал себя принцем. Он может никогда не стать королем. Он не был создан, чтобы быть солдатом, и он не был уверен, хочет ли он быть злодеем. Он не был уверен, есть ли у него право голоса в этом вопросе.
Единственное, что он знал наверняка, это то, что он был могущественным.
Достаточно сильным, чтобы покончить с этим миром.
