Трофеи захвата фольварка — обоз с продовольствием и стадо коров. Часть продуктов и буренок партизаны передали местным крестьянам, которые испытывали большую нужду в питании, чем было при поляках. Часто карательные отряды немцев останавливались в селах для пополнения продовольствия и борьбы с партизанами. Теперь они хозяйничали в хатах, выгоняя на время селян в сараи и летние кухни. Ну как не вспомнить в связи с этим слова Алексея Суркова:
Немец в хате, на перине,
На хозяйской половине,
А хозяину: Цурюк!
Хлев свиной, петля да крюк,
Хоть сегодня в гроб ложись!
Разве это, братцы, жизнь?
Те, кто не мирились с такой участью, пополняли ряды народных мстителей. В дальнейшем численность отряда начала увеличиваться за счет местных жителей. Первым в РДО вступил небольшой партизанский отряд, который создал председатель колхоза им. Коминтерна В. Д. Мазур — кличка батька Василь, а потом группа поляков под руководством Юзефа Курьята. Началось создание разветвленной разведывательной сети. Появилась своя агентура среди местных граждан.
К моменту прибытия последних групп в отряде «Победители» насчитывалось уже около ста человек.
17 сентября 1942 года к медведевцам присоединился партизанский отряд в 51 человек, который возглавляли В. С. Струтинский и его сын Николай Владимирович Струтинский, с которым автор познакомится во Львове в конце шестидесятых.
* * *
Партизаны осторожно двигались к цели — к Сарненским лесам. Шли мимо высоких сосен, со стрелками на коре книзу. На острие каждого такого знака висела небольшая чашечка, в которую стекала и таким образом собиралась смола. Пели птицы. Млела лесная мурава, из которой в низинах выскакивали чубы кустистого папоротника. Фронтовое эхо канонады не долетало сюда — далековато отсюда крутились жернова двух армий. А еще шаг за шагом партизанская разведка открывала суровые картины человеческих страданий.
Села и хутора встречали трагической тишиной покинутых или сгоревших хат. Немцы отбирали скотину, хлеб, птицу. Заподозренных в сочувствии советской власти вешали. Сопротивляющихся расстреливали. Партизан сжигали живьем или умерщвляли в лагерях и тюрьмах вместе с ранеными военнопленными. Местное население, особенно молодежь, составами отправляли в Германию на работы под барабанную дробь и бравурные марши на вокзалах со словами обещаний чуть ли не райской жизни. Но письма родным и близким приходили неутешительные. Включилась цензурная машина рейха. Их просто не пропускали. Тогда подневольные люди стали шифровать письма — нарисованный цветочек — жить невыносимо, надорванный листик — сносно. Чаще приходили послания с цветочками.
