Мотя знала, что сейчас одна из машин остановится, из кабины выпрыгнет шофер, обязательно поправит двумя руками на голове кепку, перейдет улицу, трамвайную линию и подбежит к табачному киоску возле кинотеатра. Возвращаясь к машине, он на ходу будет зажигать папиросу, а потом, открывая дверцу кабины, поднимет голову и посмотрит зачем-то вверх, на дом, в котором живет Мотя. Каждый раз Моте кажется, что это он на нее смотрит, и, усмехаясь, она прикрывает рукой рот. Мотя не видит его лица с такой высоты, но уверена, что он молод и красив. Самосвал уезжает, а Мотя, проводив его глазами, начинает разглядывать людей на троллейбусной остановке. Еще совсем недавно в эти часы на остановке собиралась целая толпа, и Мотя от души смеялась, наблюдая, как люди все сразу налетали на подъезжающий троллейбус, вталкивая друг друга в узкую его дверцу. Ей очень жалко было одного мальчика в школьной форме, который никак не мог сесть и пропускал, наверно, с десяток машин. Каждый день он, очевидно, намного опаздывал в школу. Теперь же, после того как открылась новая линия метро, людей на остановке было мало, и Мотя уже ни разу не видела этого мальчика.
Пустынная до восьми часов улица ровно в восемь сразу становилась оживленной, многолюдной — единой густой толпой люда, шли к метро. Толпа эта была пестрой, разноцветной, веселой, как праздничная демонстрация. И таким же разноцветным, веселым становился поток машин. Теперь уже не самосвалы, а легковые машины были хозяевами широкой мостовой. Обгоняя друг друга, они мчались почти бесшумно и сверху казались совсем игрушечными, может быть, только чуть-чуть побольше, чем заводной Леночкин автомобиль. К половине девятого машин становилось меньше, редела толпа, а еще минут через пятнадцать Мотя уже могла бы сосчитать каждого человека на улице; это были главным образом женщины с раздутыми от покупок сумками. Снова появлялись самосвалы. Пустые, они шли теперь в другую сторону, прижимая редкие легковые автомобили к самому краю мостовой.
В сквере перед Мотиным домом появлялся милиционер. Мотя иронически поджимала губы и ждала продолжения событий. На милиционера она не смотрела, а вглядывалась в противоположную сторону улицы. Из двора дома, в котором помещается обувной магазин, выскакивала к кинотеатру Анька, покупала у лоточника эскимо и вприпрыжку перебегала улицу, размахивая пустой сумкой-авоськой. Она останавливалась около милиционера и что-то долго рассказывала ему, покачиваясь из стороны в сторону, будто танцевала.
