— Хорошо. — Дмитрий опять похлопал меня по спине, ударяя ладонью по открытому участку кожи над спортивным бюстгальтером. — Но он прав. Твои волосы. Это уязвимость.
— Я уберу их в пучок. Черт, да хоть срежу. — Мне было все равно. Победа была важнее самолюбия.
— Ни за что. — Люций поднялся на ноги, стряхивая траву. — Кэлу нравятся рыжие. Это плюс. Доверься мне. Кроме того, мне бы не понравилось, если бы ты их срезала.
— Спасибо за совет, — вскинула я бровь.
Солнце жгло затылок, словно теплый груз. Или, может, лозы татуировки пустили корни, становясь шире и тернистее с каждым днем, который я проводила в качестве Приобретения.
— Твое одобрение моей внешности как пить дать поможет разобраться, как выиграть этот бой.
Он покачал головой.
— Кажется, напуганной ты мне нравилась больше.
— А мне кажется, что ты мне никогда не нравился. — Я скрестила руки на груди и уставилась на него.
Люций ухмыльнулся.
— Чтобы я не понравился женщине? Да быть такого не может. — Он подошел ближе, почти на расстояние вытянутой руки. — Кроме того, думаю, совершенно очевидно, что я тебе совсем чуть-чуть, но нравлюсь.
Дмитрий положил руки мне на бедра.
— Оставь ее в покое.
— Отвали, русский. — Люций отшвырнул его, даже не глядя в его сторону.
— Это не поможет. — Я прошла мимо Люция и подошла к маленькому кулеру с водой, установленному под дубом. Налив себе чашку, я опустилась на один из колченогих стульев и начала прокручивать схватку в голове. Где я ошиблась, кроме прически?
— Я могу уложить тебя. — Люций указал на Дмитрия.
— Ты всегда так говоришь. И всегда проигрываешь. — Дмитрий похрустел костяшками пальцев.
— Зависит от того, что ты подразумеваешь под проигрышем.
— Ты на спине, как хорошая маленькая сучка.
Они покружили друг напротив друга, а затем сцепились, поборолись, прежде чем расцепиться и повторить. Подобно животным, которые бодаются головами, оба слишком упрямые, чтобы отступить и помириться.
Это был тот же самый танец, который мы трое исполняли последние два месяца. Я тренировалась. Дмитрий учил. Люций играл. Син… Я не знала, что он делал. После ночи откровений с его матерью он все время пропадал в городе, даже не приезжал в те выходные, когда Тедди возвращался из школы домой.
Хоть он и сохранял дистанцию, я знала, что он следит за мной. Я чувствовала это всякий раз, когда Люций брал трубку и смотрел в мою сторону, прежде чем выйти из комнаты.
Это был Син. Находился рядом со мной, на периферии, всегда наблюдал. Преследовал меня, ловил и опутывал своей сетью. Как только я оказывалась в ловушке, он сбегал.
