— Это след от выстрела в Массачусетсе. Я оказался слишком нерасторопным.
Элинор отдернула руку, но он, повернувшись, поймал ее.
— Вам не нужно бояться — вы имеете полное право интересоваться моим телом. Я бы предложил вам экскурсию по моим шрамам — этот, кстати, самый болезненный, — если бы не боялся смутить вас.
— Извините, — решительно сказала Элинор. — Разглядывать вас, пока вы спите, довольно невежливо. Но я должна признаться еще в одном проступке.
— Да? — безмятежно отозвался Николас, все еще удерживая ее руку.
Элинор проглотила комок в горле.
— Расспрашивая слуг, я выяснила, что у вас здесь бывали женщины. Я не хотела, честное слово, но — что делать? — любопытство пересилило.
Она ожидала взрыва, но его не последовало.
— В самом деле? — с легким удивлением сказал Николас, всматриваясь в нее. — Что ж, теперь вы знаете все мои секреты.
— Вовсе нет, — торопливо заверила она. На сей раз он действительно удивился:
— Разве?
— Зачем мне знать? Я не имею к вам никакого отношения, как и вы — ко мне.
Николас откинулся на спину, вид у него был озадаченный.
— Весьма интересная мысль. Но теперь все будет по-иному.
Элинор замерла, внутренне соглашаясь с ним, но вслух сказала:
— В конце концов, мы ведь не обычная пара и любовь здесь ни при чем.
Он решительно притянул ее к себе, и от его поцелуя у нее закружилась голова.
— Оставьте свою рассудительность!
— Николас, — выдохнула она, когда наконец обрела дар речи, — я не понимаю…
— Не важно, — ответил он, напряженно вглядываясь в нее, затем мягко повернул ее к себе, и Элинор почувствовала, как его пальцы расплетают ее косу. От ласковых прикосновений по ее спине пробежала дрожь удовольствия.
Через какое-то время он остановил эту сладкую муку и повернул ее к себе.
— Скажи мне, в чем дело, почему ты так холодна? Из-за других женщин?
Элинор покачала головой.
— Тогда что?
Ей не хотелось облекать свои мысли в слова, но его молчаливое ожидание требовало ответа.
— Просто… Просто уже пора вставать.
Он залился смехом:
— Элинор, вы можете поступить гораздо проще, и вам не нужно ссылаться на головную боль или усталость. Если вы не хотите моей любви, то просто скажите. Может быть, я напугал вас в нашу первую брачную ночь?
— Нет, — быстро ответила она.
— Боюсь, что да. Я намеревался быть более сдержанным, но усталость, вино, ваши роскошные волосы совершенно свели меня с ума. Так в чем все-таки дело, дорогая?
«Он не оставит меня в покое, пока не добьется истины», — думала Элинор.
