Я рассеянно купался в лучах славы, которая, как всегда, настигает героя внезапно, и уже выискивал среди обступившего народа ту, единственную… с горящим и восхищенным взглядом, который не спутаешь ни с чем. Это был мой миг, моя победа, мой Тулон… с которого, без сомнения, и начнется мое восхождение к… я еще и сам не знал, к чему.
Только сейчас до меня начало доходить, что все это время Мишка… он же Майкл, усиленно пытается что-то мне сказать.
— Все, Боб, пора… ты меня слышишь, Боб?.. Пора… Пора сматываться, говорю…
— Что… Куда… Зачем?
— Сейчас эта толстая жопа пойдет вызывать полицию.
— Какую полицию, зачем полицию…
— А может, кто-то уже и вызвал… По сотовому… Это у них на раз… Хлебом не корми, дай соседа своего заложить. Еще и премию получит за своевременный сигнал. И дернул тебя черт приволочь эту уродину!
— Она красивая!
— А значит, плати баки. Здесь бесплатной красоты не бывает, — продолжал бухтеть Мишка, торопливо собирая наши вещи. Но, как оказалось, поздно.
— Мужики, полиция! — на чистейшем русском предупредил кто-то рядом. — Бросайте рыбину, а сами в море. В воду они не полезут…
— Нельзя им такую улику оставлять. Есть улика — заведут дело, — грамотно добавил другой русский.
Я даже не думал, что за тысячи километров на каком-то пляже окажется столько земляков.
— Короче, делаем так… — лихорадочно зашептал на ухо Мишка. — Хватай рыбину — и в море. Плыви в заливчик, где яхты стоят. А я потом принесу вещи.
Закинув на плечо рыбину и растолкав зевак, я рванул к морю и уже со своего места заметил две фигуры в черном, спускающиеся от дороги к скоплению народа на берегу. Наверное, все-таки кто-то позвонил по сотовому. И пока полицейские разбирались что к чему, а затем, в сопровождении «доброжелателей», двигались к воде, — я был не то чтобы далеко, а одной из множества точек-голов, почти неразличимых в волнах берегового прибоя.
Плыть с рыбиной оказалось совсем не просто, но и выбрасывать ее после всего, что называется, за здорово живешь… Сейчас главное — добраться до причала, а там Мишка что-нибудь придумает. И хотя вода по-прежнему оставалась как парное молоко, на втором часу моей транспортировки она уже начинала напоминать сметану. По вязкости, я имею в виду. Причем с каждым гребком эта вязкость постепенно возрастала.
По самым грубым моим подсчетам выходило, что я уже провел в воде в общей сложности часа три. А до белоснежных яхт еще плыть и плыть.
…Даже не помню, как преодолел последние метры и ухватился рукой за перекладину под одним из мостиков.
