Она перекопала пляж, как бульдозер, и все оказалось зря.
Море вернуло ей память о Микки, он был где-то там, в волнах, совсем недавно, волны не успели затереть стекло часов, и стрелки не потускнели. Может быть, он утонул этой ночью…
Она не плакала, только очень похудела за этот день.
Однако, вернувшись домой к сердитой дочке (и не покормив ее), Ая тут же сделала свою лучшую работу — как обычно, она приклеила к деревянной дощечке несколько простых камешков, прядку сухих водорослей — и накрепко, мелким гвоздиком, прибила между ними две стрелки, указывающие на недостающем циферблате семь часов, а сверху, тоже с помощью крепчайшего клея, уместила стеклышко, сверкающее, как огромная слеза…
Ну что же, она оставила эту работу вместе с другими, у противоположной стены на улице, и отправилась ужинать со своей дочкой (зачем — непонятно, девочка весь день питалась чипсами, мороженым и кока-колой, а самой Ае есть не хотелось).
Когда они вернулись, последней работы не было. Кому-то она понравилась. Вместо нее под камушком лежал листок с телефоном.
Ая не стала звонить. Честный человек, взявший ее работу, видимо, хотел ей заплатить за тот пустяк лично.
Действительно, не оставлять же деньги на камнях в переулке! Кругом дети бегают.
(В этом городке воровали только дети, и только велосипеды. Покатавшись, они скидывали их в море. Один рыбак, как-то зацепившись крючком о что-то неподъемное, взволновался, сбегал за маской, нырнул с набережной и наконец увидел на дне чудовище с рогами и с двумя колесами! И он стал специализироваться на ловле велосипедов и за годы собрал их порядочную коллекцию, двадцать штук.)
Но вернемся к Ае.
Когда на следующее утро, ровно в семь часов, она пришла к морю, Микки там уже стоял.
При этом она его совершенно не узнала.
Но он смотрел на нее своими огромными светлыми глазами, какими обычно смотрела ее дочь.
Так вот какое у него, оказывается, лицо!
Она зажмурилась. Как будто яркий свет ударил ей прямо в зрачки. Сердце упало в пятки.
Как ни в чем не бывало, он обнял Аю, уткнулся носом в ее растрепавшуюся косу и сказал ей на ухо:
— Скажи, сейчас семь утра?
Она пришла в себя, засмеялась и ответила:
— Да. У тебя опять нет часов? На которых всегда семь?
— Ну вот же, оно и пришло, это время. Как мне и предсказывали. Не напрасно я оставил тут свои часы.
А она ему сказала:
— Я всегда считала, что ты призрак, что ты бог моря. Что на твое лицо невозможно смотреть.
При этом, разумеется, она глядела из-за его плеча в море.
