— Да, понимаю. Печально все это — выпуская облако дыма из трубки в потолок, с умным видом первокурсника-студента которому доверили расставлять стулья перед ученым советом, закивал в ответ, чем еще больше развеселил Еву, детектив.
— Нечего ее тут защищать! — заявила она ему — она еще и вам на шею сядет и поедет! Палкой от швабры надо ее лупить, кобылу, а то совсем обнаглела!
Так они сидели за столом на кухне, вели свои колкие веселые беседы, из которых детектив узнал, как так получилось, что Ева и Анна стали названным сестрами и живут на попечительстве куратора полиции Гирты.
Выяснилось, что в приюте святой Елены, где они вместе росли, было уложение, что все девочки именовались сестрами вне зависимости от родства, старшим полагалось ухаживать и присматривать за младшими, а когда дедушка привел в приют четырехлетнюю Анну и ее младенца-сестру Стефанию, мать которых скончалась при родах в деревне, восьмилетнюю Еву назначили присматривать за ними. Когда много лет спустя в приют пришла Хельга Тралле и сказала, что ей нужны две девицы в помощницы, воспитатели посоветовались и выдали ей на выбор всех самых лучших учениц. Строгая, но веселая, шестнадцатилетняя Ева, что в отличии от многих других воспитанниц приюта, что уже в юном возрасте нашли себе мужей и покинули заведение, все еще жила со всеми, помогала старшим, приглянулась куратору полиции Гирты. Хельга Тралле поговорила с ней, кольнула палец ногтем и, ничего не сказав, уехала. Через некоторое время она вернулась, сообщила, что забирает ее с собой в Гирту. Вместе с Евой она увезла и Анну, приметив в огороде худую чумазую темноволосую девочку, выпалывающую сорняки из зарослей буйной свекольной ботвы.
— Что ты любишь больше всего? — властно и строго спросила она, подойдя к ней, заглянув в мокрое от пота, потемневшее от нещадной душной летней жары личико.
— Бездельничать! — ответила та нагло и одновременно испуганно — ненавижу огород!
Воспитательница из-за спины куратора полиции грозно покачала головой. Хельга Тралле ничуть не смутилась, внимательно посмотрела в глаза девочке, потом спросила у наставницы.
— Это сестра Стефании? — и, получив удовлетворительный ответ, распорядилась — поедешь со мной, иди, собирай вещи.
Еву Хельга Тралле вскоре отправила в Столицу. Зачем точно, та не говорила, но, когда, спустя три года, она вернулась оттуда цветущей девятнадцатилетней женщиной, ее было почти не узнать. Красивая и статная, она обрела силу, скорость и сноровку, какой, обладал в городе, наверное, только граф Прицци. Как она сама говорила, ничего интересного там не было, кроме того, что ей постоянно делали какие-то инъекции, и каждый день наблюдали врачи.
