– Да, – согласилась я с грустью, глядя на наши руки. – И спрятать это.
Другая его рука вдруг коснулась моих волос, потом скользнула ниже, к щеке, и в конце концов пальцы приподняли мое лицо за подбородок.
– Все будет хорошо, Мира, верь мне, – попросил Шелтер.
После чего наклонился и поцеловал. И в тот момент я верила. Искренне, всем сердцем и душой верила, что у него все получится. Что у нас получится.
А пока впереди было еще несколько дней, которые мы могли провести вместе. И на этот раз я не собиралась упускать и минуты.
* * *
В тот же день, вечером, Шелтер пригласил меня в театр. Наверное, не стоило накануне с таким неприкрытым любопытством рассматривать на столбах афиши. Прошлый мой выход «в свет» закончился не очень хорошо, но в этот раз генералу все равно не пришлось меня долго уговаривать. Что-то безвозвратно изменилось во мне в ту ночь, когда я сидела у его постели, держала за руку и шептала, шептала, шептала… Почти без надежды. Я помнила это ощущение ускользающей жизни, помнила сожаления о том, чего у нас не произошло из-за моих опасений.
И еще я помнила, как хорошо было скользить с ним по бальному залу в простеньком танце, как замирало мое сердце, когда я ловила на себе его жадный взгляд, танцуя с кем-то другим. Я помнила восторг от фейерверка, который видела первый и пока последний раз в жизни. И пусть потом подслушанный разговор испортил мне настроение, но ведь все это великолепие было! Я до сих пор бережно перебирала воспоминания о том вечере, как и о поездке на мотоцикле по окрестностям. Все плохое можно забыть. Даже если этот вечер тоже кончится кошмаром, я хотя бы побываю в театре.
Впрочем, Шелтер же собирался ломать систему. И я все еще была точно так же счастлива, как и ночью. Это давало надежду.
На этот раз я смогла сама выбрать себе платье, а потому не пришлось надевать ничего зеленого или слишком открытого. Я отдала предпочтение темно-синему, без выреза (так было проще прятать кольцо, которое я надела на цепочку и повесила на шею), но с открытыми плечами и небольшим рукавом. Облегающее сверху, приталенное, с длинной летящей юбкой. В нем я чувствовала себя комфортно, спокойно, но при этом снова ощущала себя красавицей. И судя по выражению лица Шелтера, ему платье тоже понравилось.
Самому генералу наряд как обычно выбирать не пришлось. Военная форма – на все случаи жизни. Для выхода – парадная, с наградами.
В повозке мы снова сидели, переплетя руки, а я к тому же не отказывала себе в удовольствии время от времени положить голову Шелтеру на плечо. В такие моменты он касался губами моей макушки, и я была готова уже никуда не ехать, лишь кружить по городу, сидя рядом.
