Я ждала возвращения Шелтера уже на следующий день, к вечеру, как он и обещал, но вместо этого он приехал лишь на третий. Мрачный и хмурый. Я вышла ему навстречу, но остановилась на полпути, натолкнувшись на угрюмый взгляд.
– Магистр не удовлетворил твою просьбу? – предположила я, опасливо замирая на месте.
Шелтер ничего не ответил. Скинул форменное пальто на руки Глену, отдал ему же фуражку и молча прошел в свою любимую малую гостиную, отрывисто велев подать бренди.
Мы с Гленом только недоуменно переглянулись, после чего он понес устраивать вещи генерала, а я последовала за Шелтером в гостиную. Тот не устроился по обыкновению в кресле, а остался стоять у камина, скрестив на груди руки и глядя на огонь.
– Оллин? Что случилось?
– Ревнивая мстительная дрянь, – тихо прорычал он.
Я вздрогнула и отшатнулась, но на мое счастье Шелтер продолжил:
– Нариэль. Магистр не возражал. Когда приносишь ему на блюдечке новые территории, он необычайно добродушен. Даже проникся рассказом о том, как ранение, которое не оставляло мне шансов, изменило мое отношение к жизни. Был готов освободить тебя для заключения брака, правда, предложил как следует все обдумать. Не успел я уехать из дворца, как меня нашла Нариэль и сказала… – он осекся. – Она много чего сказала, но суть ее пламенной и очень эмоциональной речи сводился к тому, что как солдат я принадлежу ее мужу, но как мужчина – только ей и не буду принадлежать никому другому. Если я всерьез решу жениться, она меня уничтожит, рассказав супругу правду о том, кто я.
– Ох… – только и смогла выдохнуть я, опускаясь в кресло.
– Прости, Мира, ничего не получится, – едва слышно пробормотал Шелтер. – Она была очень решительно настроена, мне едва удалось ее успокоить.
Я рассеянно кивнула, думая о том, что свобода и брак сейчас не главное, лишь бы опрометчивая просьба не вышла Шелтеру боком, но потом до меня дошел смысл его слов. Как наяву я увидела немолодую женщину, страстно целующую моего генерала, скользящую рукой по его бедру, услышала томное приглашение «навестить» ее.
– Ты… Ты что, был у нее? – голос непроизвольно дрогнул и взгляд затуманился, когда я посмотрела на Шелтера. – Поэтому приехал только сегодня? Ты ее… успокаивал?
Он не повернулся ко мне, даже головой не шевельнул, так и стоял, словно каменное изваяние. И это безмолвие оказалось красноречивее любого ответа. Я плотно сжала веки и закрыла лицо руками. Казалось, что меня проткнули насквозь – так больно стало в груди. И как я ни старалась сдержаться, слезы все равно потекли по щекам. Если бы могла, я убежала бы прочь, но пришлось остаться сидеть на месте, потому что ноги не слушались.
