– А при чем здесь… – голос блогера дрогнул, – э-э… пытки? Я не знал, что ее…
– Не знали о том, что ее пытали? А о том, что ее похитили, все же знали?
– Видите ли… понимаете…
– Мое терпение исчерпано, – сухо констатировал Павел. – Я хотел договориться с вами по-доброму, как с умным и порядочным человеком. Но, вижу, не получается. Короче, выбирайте сами, предлагаю вам два варианта. Либо мы отвозим вас в наш изолятор для особо опасных преступников, где выдвигаем обвинения по статьям двести семьдесят пять и двести семьдесят шесть. Либо вы добровольно все рассказываете и оказываете помощь органам в разоблачении действий западных спецслужб.
– Э-э-э… А что это за статьи вы упомянули?
– Они касаются государственной измены и шпионажа.
– А-а-а… Ага. Вы, кажется, сказали, что можно договориться по-доброму. Что это означает?
– Это означает, что мы проведем с вами конфиденциальную встречу и обсудим все с глазу на глаз. Я же понимаю, что вы – лицо публичное. Да и нам лишняя огласка ни к чему. Но учтите. Это дело уже на контроле нашего директора. А к вечеру может дойти до… сами понимаете, кого. Так что, времени у нас в обрез…
– Так что, времени у нас в обрез, – сказал майор. – Выбор за вами. Даю вам десять секунд на раздумье.
– Я согласен, – выпалил Лифшин.
– На что согласны?
– На конфиденциальную встречу.
– Разумное решение. Где встречаемся – у вас дома?
Семен задумался. Он держал в уме службу безопасности концерна. Вдруг они уже вычислили его и подготовили засаду около дома? Конечно, можно предупредить об этом «чекиста», но не сейчас. Сначала надо с ним встретиться.
– Я думаю, – сказал Лифшин, – нам лучше пообщаться на нейтральной территории.
– Не возражаю.
– Тогда запоминайте адрес…
Данилин бросил взгляд на часы. Прикинул – успею доехать за полчаса, пробок сейчас мало. И тронулся с места.
Он не испытывал особого удовлетворения. Да, блогер в конце-концов поплыл и вроде бы готов к сотрудничеству. Но тип он, судя по всему, крученый. И на данный момент ничего особо значимого не сообщил – лишь подтвердил существовавшие предположения.
Самое печальное, что он, пусть и косвенно, подтвердил факт похищения Зины. С того момента прошло уже более четырнадцати часов. И одному богу ведомо, что за это время могло случиться с Зиной. Жива ли она вообще?
* * *
Блондинка сидела на кухне и сосредоточено уминала пирожное. На столе стояла кружка с водой. Лифшин залпом осушил ее и сказал:
– Чего в комнату не принесла? Я же просил.
