Вдруг в темном углу что-то заворочалось, тихо зашуршало сеном. Осторожными шажками это что-то приблизилось к Лешке и остановилось. Склонилось над ним, обнюхало лицо, тыкаясь холодным мокрым носом, лизнуло шершавым языком. Лешка отстранился, поймал рукой теплое мягкое ухо. Большая лохматая собака склонила голову и замерла так, ожидая ласки. Лешка притянул ее к себе и долго гладил, туманно и счастливо улыбаясь.
2
Проводив Лешку, Павел Сергеевич сразу поехал в управление. Дел было по горло, но самое первое — просмотреть бумаги. Вчера весь день мотался по судебным инстанциям — сегодня придется перелопачивать за два дня. Приказы, отчеты, инструкции, указания, письма, запросы — бумаги валят без выходных. Из главка, из треста, из обкома, из райкома, с предприятий. Совнархоз тоже не забывает выдать какое-нибудь руководящее указание или инструктивное разъяснение. Вали кулем — потом разберем.
Павел Сергеевич открыл папку — сверху вороха лежало отпечатанное на синьке и прошитое нитками «Типовое положение о бригадах и ударниках коммунистического труда (условия соревнования и присуждения)». Почитать не удалось — в кабинет робко вошла Стыврина, кладовщица, жена бригадира плотников. Присела на краешек стула, несчастная и тихая — под глазом синячище, рука забинтована. Муж запил, буянит, дерется — житья нет.
К Павлу Сергеевичу частенько обращались жены работников с подобными бедами — знали, что начальник не пьет и не любит, когда другие пьянствуют. Рабочие его побаивались, видимо, из-за пенсне — стекла сильно увеличивали, глаза казались круглыми и суровыми, как у прокурора. Разговаривая с собеседником, Павел Сергеевич смотрел на него внимательно и серьезно, как бы ожидая услышать нечто значительное — это сразу настраивало людей на деловой лад.
— Все ясно,— сказал Павел Сергеевич. — Не ясно одно: откуда он деньги берет, чтобы каждый день пить?
Стыврина смущенно повздыхала, взяла с Павла Сергеевича обещание, что он ее не выдаст перед мужем, и рассказала, как муженек с бригадой приспособились по вечерам зашибать калым: кому крышу починить, кому пол перестелить, кому веранду сделать. С утра кого-нибудь посылают рыскать по городу, договариваться, а к вечеру всей бригадой идут по «точкам»— калымят, денежки собирают.
Павел Сергеевич подивился: «Вот пройдохи!» — и записал себе на память план будущего разговора со Стызриным: «Стройматериалы, патент на артель, горфинотдел, суд». Пообещал Стывриной, не выдавая ее, серьезно потолковать с ее мужем.
