Ни одна нѣмецкая партія не находила въ себѣ мужества повести борьбу съ этимъ процессомъ; и когда лѣтомъ 1932 года обновившееся правительство заявило, что оно «беретъ борьбу съ коммунизмомъ въ свои руки», и никакой борьбы не повело, и заявленіемъ своимъ только ослабило или прямо убило частную противо - коммунистическую иниціативу, — то процессъ расползанія страны пошелъ прямо ускореннымъ темпомъ.
Реакція на большевизмъ должна была прійти. И она пришла. Если бы она не пришла, и Германія соскользнула бы въ обрывъ, то процессъ общеевропейской большевизаціи пошелъ бы полнымъ ходомъ. Одна гражданская война въ Германіи (а безъ упорной, жестокой, безконечно кровавой борьбы нѣмцы не сдались бы коммунистамъ!), — нашла бы себѣ немедленный откликъ въ Чехіи, Австріи, Румыніи, Испаніи и Франціи. А если бы вся организаторская способность германца, вся его дисциплинированность, выносливость, преданность долгу и способность жертвовать собою — оказались въ рукахъ у коммунистовъ, что тогда? Я знаю, что иные враги нѣмцевъ съ невѣроятнымъ легкомысліемъ говаривали даже: «что же, тѣмъ лучше»… Какъ во время чумы: сосѣдній домъ зараженъ и вымираетъ; ну что же изъ этого? Намъ-то что? Слѣпота и безуміе доселѣ царятъ въ Европѣ. Думаютъ о сегодняшнемъ днѣ, ждутъ новостей, интригуютъ и развлекаются; отъ всего урагана видятъ только пыль и бездну принимаютъ за простую яму.
Что cдѣлалъ Хитлеръ? Онъ остановилъ процессъ большевизаціи въ Германіи и оказалъ этимъ величайшую услугу всей Европѣ. Этотъ процессъ въ Европѣ далеко еще не кончился; червь будетъ и впредь глодать Европу изнутри. Но не попрежнему. Не только потому, что многіе притоны коммунизма въ Германіи разрушены; не только потому, что волна детонаціи уже идетъ по Европѣ; но главнымъ образомъ потому, что сброшенъ либерально - демократическій гипнозъ непротивленчества. Пока Муссолини ведетъ Италію, а Хитлеръ ведетъ Германію — европейской культурѣ дается отсрочка. Поняла ли это Европа? Кажется мнѣ, что нѣтъ… Пойметъ ли это она въ самомъ скоромъ времени? Боюсь, что не пойметъ…
Хитлеръ взялъ эту отсрочку прежде всего для Германіи. Онъ и его друзья сдѣлаютъ все, чтобы использовать ее для національно - духовнаго и соціального обновленія страны. Но взявъ эту отсрочку, онъ далъ ее и Европѣ. И европейскіе народы должны понять, что большевизмъ есть реальная и лютая опасность; что демократія есть творческій тупикъ; что марксистскій соціализмъ есть обреченная химера; что новая война Европѣ не по силамъ, — ни духовно, ни матеріально; и что спасти дѣло въ каждой странѣ можетъ только національный подъемъ, который
